Зов сердца

Грейстон вошел в дом. Грустный взгляд пробежал по углам помещения, запоминая каждую мелочь скромного интерьера. Он провел здесь самые лучшие и запоминающиеся дни своей жизни. Даже, случись ему потерять память еще раз, он никогда не забудет Саванну и ее теплый дом. Он никогда не забудет страсть, которая была такой короткой. Он вернется за ней. Обязательно вернется.

Она летела на голос Грейстона. Он звал ее. Ножка нажимала на педаль газа, стараясь выдавить немного больше скорости из старого пикапа. Сердце колотилось в желании выпрыгнуть из груди и, похоже, стояло в горле, мешая дышать. Что с ней? Почему ее лихорадочно трясет? Грей ждет ее дома.

Мотор замолчал, и Саванна выпрыгнула из кабины на пыльную землю. Подошвы сапог громко стучали, пока она бежала к дому. Топор и целые колодки лежали посреди двора, рядом была небольшая куча перерубленных дров. Он дома. Он работает.

–Грейстон! Грей, где ты?– Обошла вокруг дома, заглянула в пристройки. С каждым шагом душа опускалась в пятки. Гнетущее настроение накрывало неизбежностью. Его нигде не было. Он бросил ее. Все его слова пустые и бессмысленные. Обещания его ни гроша не стоят.

Дверь в дом скрипнула так же грустно и болезненно, как и ее сердце. Ощущение медленного разрыва тонкой оболочки ее души, вызывало жгучую боль. Саванна вошла в помещение. Камин стоял холодным стражем в углу тихого, пустого помещения. Чувство уюта покинули дом и ее душу. Слезы полились из глаз, не сдерживаемым потоком, обессилено упала на кровать, растирая тыльной стороной ладони пыль вперемешку со слезами по лицу. Ничего не хотелось, жизнь перестала быть интересной, теряя смысл. Она влюбилась до беспамятства. Ее первые настоящие отношения… Он просто воспользовался ею. Сама позволила. Корила себя еще и еще. Никогда никто не смог добиться от нее того, чего добился Грейстон, не прилагая больших усилий. Она потеряла разум от его глаз. ДУРА!!! Глупая, необразованная ДУРА! Саванна ударила кулаком в мягкую подушку. Глубоко вдохнув, успокаивая себя, она почувствовала аромат его тела, впитавшегося в мягкую ткань.

–Что ты наделал, Грей.– Рука погладила подушку, словно это было лицо парня. Подняла глаза на фотографии родителей. Как ей сейчас не хватало родных и близких, к которым можно было бы прижаться и плакать, выливая свою боль. Но она одна. Саванна вытерла слезы со щек ладонью. Как она раньше не заметила? Вместо трех фотографий, на стене было только две. Ее детский снимок. Где он?

Песчаные местности сухой безжизненной степи провожали их от одинокого дома Саванны. Он уехал, но сердце осталось там, в четырех деревянных стенах старенького сельского помещения. Он не оставил ей записку. Мысли не складывались в строки. Он не знал, что написать Саванне. Что приедет? Он говорил ей об этом не раз. Она все поймет. Она дождется. Грейстон достал из внутреннего кармана кожаной куртки сложенную вдвое фотографию. Он увез частичку любимой с собой. Скоро он вернется за ней. “Не переживай, крошка”,– парень пробежал пальцами по лицу на фото.

–Это дочка хозяев, что приютили тебя?– Мужчина заглянул в снимок. Грейстон ничего не ответил. Фотография спряталась в карман, ближе к сердцу. Он отвернулся к окну, рассматривая грустным взглядом монотонную трассу.

4

–Грейстон!– Высокая стройная женщина бросилась к нему, обнимая.

–Мама?– Она отстранилась от него. Растерянный взгляд бегал по родному лицу. Она не верила ушам. Что произошло с ее мальчиком?

–Грейстон, ты не помнишь меня?– Тонкие ухоженные руки обхватили его лицо. Глаза заглядывали в глаза, стараясь рассмотреть хоть одну искру, напоминающую ему свою маму.

–Я потерял память и не помню ничего из своей жизни.– В ее глазах застыли слезы. Он был так отчужден и сдержан.

–Мы вернем тебе твое прошлое.– Мэредит взяла сына за руку и провела в просторный зал большого дома.

Он ничего не помнил. Грейстон попал в новый для него мир. Богатство дома разительно отличалось от той скромности, в которой он провел несколько недель своей жизни. Большая картина висела на одной из стен. Золоченая рама обрамляла красивый пейзаж в желто-зеленых оттенках. Осенний лес, казалось, шелестел листвой, словно живой. Светлые стены, в легкий золотой завиток, увеличивали и так не маленькие размеры комнаты. Большой мягкий диван стоял посреди помещения и охранялся двумя вместительными креслами. Деревянный чайный столик стоял рядом, поддерживая на своей прозрачной стеклянной столешнице несколько свежих газет. Торшер с золотисто-коричневым абажуром стоял неподалеку, ожидая своего назначенного времени для работы. Он медленно входил в роскошь, но она его почему-то не радовала. Может, из-за того, что не хотела принимать его, не давая и маленького намека на его прошлое? Или дело все в том, что его душа осталась в доме рядом с Саванной?

–Вы нашли меня.– Он повернулся к женщине. Она стояла в пороге, ожидая реакции парня на родную обстановку.– Теперь я хотел бы уехать туда, откуда меня привезли.

–Ты о чем?

–Я хочу вернуться в тот дом, из которого мне пришлось уехать, не предупредив хозяина дома.

–Твой дом здесь, Грейстон.