Зов серебра

– Железный коготь, которым эта тварь убивает. Старая вещь, считай, историческая. Еще сто лет назад фигурировала в полицейских отчетах. Горынычев коготь нашел. – Свободной рукой парень потер грудь, словно те шрамы и рубцы, которые он показывал Кириллу Сергеевичу, снова закровоточили. Значит, тем самым когтем… – Он много чего отыскал.

– Ему показали. Заплатили за служение. – Орда говорил спокойно, уверенно, словно что-то для себя решил.

– Кто заплатил? – спросил Кирилл Сергеевич.

– Тот, чью тень он увидел в зеркале, чей голос услышал. Ты же понимаешь, – режиссер в упор посмотрел на Романа, – что это не простое зеркало. Это портал между мирами. Безнаказанно в него заглянуть никто не может. Если только носители серебряной крови. Да и там своя плата есть, как я теперь понимаю. Для всех плата. Мы думали, что это лекарство, а на самом деле это наказание. Мы сами себя наказали так, как никто нас больше не накажет. Ворованное все, заемное, силой взятое. Против судьбы не попрешь. – Он замолчал, отвернулся.

– Ты ведь знаешь что-то, Жан, – сказал Кирилл Сергеевич. – Знаешь, но нам не рассказываешь.

– Все, что знал, все, что девочки этой вашей касается, я рассказал. – Орда мотнул головой. – Дальше вы сами, без меня. Только я вот думаю, что вы опоздали. Нет ее больше в живых.

– Разберемся! – рявкнул Роман и стремительным шагом направился в сторону замка.

* * *

Не было у него никакого плана! Сказать по правде, никогда он не находился так близко к профессиональному провалу и панике, как сейчас. Потому что профессиональное и личное – это две совершенно разные вещи. То, что творилось вокруг сейчас, было личным. Таким личным, что аж в груди больно. И мысли путаются. Ему сейчас как никогда нужен ясный, холодный ум, а мысли путаются.

Орда врет! Врет и что-то от них скрывает. Что скрывает?

Времени оставалось мало. Просто так людей не похищают, уж ему ли этого не знать! Людей похищают с определенной целью, чаще всего чтобы мучить. Ева намучилась достаточно. Ей нельзя больше. Он не позволит.

Замок спал. Или привычно притворялся спящим. А что делают его обитатели, Роман вот прямо сейчас и узнает!

Тетя Люся была уже на ногах, она хлопотала на кухне. Появление Романа встретила удивленным взглядом.

– Проснулись уже? – спросила, не отрываясь от плиты. – Кофе сварить?

– Спасибо, не сейчас. – Роман остановился в дверном проеме, в кухню входить не стал. – Вы не знаете, Амалия уже проснулась?

– Проснулась. Она рано встает, с петухами. Привычка такая еще с молодости.

– А остальные?

– Кто остальные-то? – Все-таки тетя Люся оторвалась от плиты. – Максимилиан до обеда спит. Жан Валентинович тоже только к позднему завтраку обычно выходит, а за девицами этими московскими, – она поморщилась, – я вообще не слежу.

– То есть вы сегодня утром никого из постояльцев не видели? – уточнил Роман.

– Не видела.

– А Гордея? Приходил он сегодня в замок?

– Нет. – Повариха покачала головой. – Этот-то ранехонько встает, но где его носит, никто не знает. Одно слово – блаженный!

Блаженный. И никто не ведает, почему он стал блаженным, что ему довелось пережить. А ведь Гордей их с Евой узнал. Он в отличие от них все помнил. Или не все, но многое. И странности у него появились еще тогда, в подземелье, когда сумасшедший доктор накачивал его их с Евой кровью. Ведь были же странности.

Роман вышел из кухни, направился к черному ходу. Начинать сразу нужно было с Гордея. И к странностям его присмотреться, и призадуматься. Ведь было над чем призадуматься.

А туман снаружи уже почти рассеялся, ошметки его отползали к озеру, растворялись в серебряной воде. Там же, у озера, Роман увидел женский силуэт. Не женский, а почти русалочий. Такое уж это было место, тут впору поверить во что угодно. Амалия выбралась на пирс из воды, отжала мокрые волосы. Сейчас, в мягком рассветном свете, она казалась совсем юной, словно и не было прожитых лет, словно бы и не было в ее жизни страшной потери. Или человек ко всему привыкает, к любой боли? Привыкли же они к подземелью.

– Роман? – Амалия набросила на плечи халат. – Что вы тут делаете?

– Доброе утро! – Приближаться он не стал, остался на деликатном расстоянии. – Я ищу Гордея. Тетя Люся сказала, что он просыпается рано.

– Все местные просыпаются рано, мы так привыкли. А зачем вам Гордей? – В ее голосе Роману послышалась тревога. – Я слышала, вы журналист. Вас, наверное, интересует не только предстоящий змеефест.

– Не только. – Что уж врать, когда кругом такое творится! – Людей убивают, Амалия. Почти так же, как восемнадцать лет назад.

Так же, да не так. Там жертвами были дети. Если не считать тетю Марину… маму. И убийца тогда был другой. И мотивы, надо думать. Или мотивы остались прежними? Ведь Ева не может быть случайной жертвой. Не верится в такие совпадения!