Зов странствий. Лурулу (ЛП)

Калаш смело заявил: «Сию минуту я могу выдать вам вексель, подлежащий оплате, в полном размере, в центральном управлении Клантического ордена. Разумеется, мне потребуется квитанция, подписанная вашим помощником в качестве свидетеля».

Малуф снова улыбнулся и покачал головой: «Таково последнее отчаянное упование религиозного фанатика».

«Я вас не понимаю», — напряженно и холодно сказал Калаш.

«Если ваш вексель не ст'oит ломаного гроша, что я смогу сделать? Искать вас в пустынях Кирила? Заставить вас вернуться в Танджи? Или просто удовольствоваться вашими извинениями за допущенную ошибку?»

Калаш возвел к потолку собачьи карие глаза: «Вы мне нисколько не доверяете?»

«Нисколько».

Путеразведчик пилигримов продолжал ворчать и скулить, но капитан Малуф не проявлял сочувствия. В конце концов Калаш уплатил за проезд паломников наличными и пообещал собрать с попутчиков плату за перевозку сундуков.

Вечером Мирон наблюдал за тем, как сундуки пилигримов загружали в трюм № 3. Действительно, сундуки оказались одинаковыми и по размерам, и по внешнему виду: изготовленные из плотного темно-коричневого дерева, навощенного и отполированного до блеска, они были окованы бронзовыми полосами и закрыты на три замка каждый. В ответ на расспросы Мирону сообщили только то, что сундуки содержали в высшей степени священные и неприкосновенные культовые аксессуары.

Паломники гурьбой взошли по трапу «Гликки» — разномастная компания всевозможных возрастов, в том числе относительно молодой нахальный толстяк Полоскун и не менее наглый и развязный старикашка Бартхольд. Зейтцер отличался более покладистым темпераментом, тогда как Тунх, ворчливый и язвительный, подозревал всех и каждого в самых отвратительных намерениях. Праздного болтуна Лориса и мудреца Кершо разделяла еще б'oльшая пропасть, в данном случае интеллектуальная. Перрумптер Калаш, будучи человеком более или менее обыкновенным в том, что касалось манер и поведения, порой прилагал чрезмерные усилия, пытаясь добиться уступок, за которые он не желал платить ни в коем случае. В частности, бросив первый взгляд на свою каюту, Калаш обратился к капитану Малуфу, протестуя в самых сильных выражениях; перрумптер утверждал, что термин «каюта самой комфортабельной категории» был совершенно неприменим в отношении спальных мест, отведенных паломникам.

Малуф только пожал плечами: «Так как мы предлагаем каюты только одной категории, термин «самая комфортабельная» применим к любой из них в равной степени».

Калаш продолжал возражать, но капитан отказался его слушать: «В дальнейшем, пожалуйста, обращайтесь с любыми жалобами к суперкарго — он, по возможности, устранит любые упущения».

Пилигримы тут же пожаловались Мирону на отсутствие надлежащих удобств в столовой: они не желали сидеть на скамьях, установленных с обеих сторон вдоль одного длинного стола. Они желали, чтобы каждого из них обслуживали за отдельным столом, накрытым льняной скатертью. Мирон немедленно согласился и подготовил меню, в котором цены соответствовали тем, каких можно было бы ожидать в роскошном ресторане, с тем примечанием, что с каждого обедающего будет ежедневно взиматься наценка за столовое белье в размере одного сольдо.

Калаш просмотрел меню с удивлением и неприязнью: «Я многого здесь не понимаю. Например, что это за блюдо, «вареные бобы в стиле Винго», по одному сольдо за порцию? А здесь? «Соленая макрель без приправ» за одно сольдо и семьдесят грошей? Мы не сможем ничего есть, если будем столько платить!»

«Вы могли бы предпочесть стандартное меню, нередко вполне приемлемое — причем стоимость перечисленных в нем блюд уже включена в стоимость проезда», — предложил Мирон.

«Да-да, — проворчал Калаш. — Мы попробуем стандартное меню».

Винго подал паломникам прекрасный обед: гуляш, пельмени в бульоне и свой фирменный салат. Калаш был слишком занят поглощением этих блюд для того, чтобы жаловаться.

В тот же день, проходя мимо Мирона, капитан Малуф остановился и сказал: «Заметно, что ты постигаешь основы своей профессии. Несмотря на невинное выражение твоей физиономии, ты, пожалуй, сможешь успешно выполнять обязанности суперкарго».

2

«Гликка» вылетела из Танджи и взяла курс на звезду Тактона и ее планету Скропус, где находился их первый порт захода, Дюайль. В Дюайле «Гликка» должна была выгрузить партию химикатов, лекарств и гигиенических медицинских материалов, предназначенных для Рефункционария — исправительного учреждения, разместившегося в древнем дворце. Капитан надеялся — если повезет — найти здесь дополнительный груз, ожидавший дальнейшей перевозки: прессованную пыльцу, ароматическую камедь или, может быть, пару палет дерева драгоценных пород.