Зов Тайрьяры

— Господи Боже! — воскликнула девушка, когда я свалил безжизненное тело Роанара на землю. Она закрыла руками лицо и отвернулась не в силах на это смотреть.

Нарьо тут же присел рядом, зажимая рану и второй рукой проверяя пульс.

— Он умер? — шепнула Филисити, осторожно открывая лицо.

Ольциг шумно выдохнул, присев над арбалетчиком.

— Да, — поджал губы Нарьо, — только что.

— Сначала вылечим тело, потом призовем дух, — прошипел dassa, и с его ладоней сорвалось золотое свечение.

Края раны сходились неохотно. Лоб монаха быстро покрылся испариной.

— Проклятье… — вырвалось у него.

Я стоял, прижав кулак к губам.

— Давай же, Рон, ты сможешь, — повторял я, как молитву. Он должен вернуться. Обязан. Иначе я вызволю его оттуда сам и убью снова!..

Рана зарастала. Медленно, но зарастала.

— Получается! — с надеждой воскликнула Филисити, взглянув на меня. Я кивнул, стараясь приободрить девушку, а сам чувствовал, как почва уходит из-под ног. Еще ни одна дуэль не давалась мне так тяжело.

Пара минут казалась бесконечной. Словно прошла целая вечность, прежде чем Ольциг, устало вздыхая, утер взмокший лоб и огляделся по сторонам. От раны на теле Роанара остался лишь розовый шрам, но это по-прежнему было мертвое тело.

— Я не вижу его рядом. Его дух не появляется, — тихо произнес dassa, — что если он…

— Призови его, — серьезно кивнула Филисити, — ты можешь это сделать. Сконцентрируйся на нем, позови по имени. Проводник способен на это.

Девушка накрыла ладонь Ольцига своей, и между ее пальцев заплясали зеленые огоньки, тут же начавшие исчезать под кожей монаха. Как и говорила Саари, таирская колдунья подпитывала dassa.

Нарьо изумленно распахнул глаза, но от комментариев воздержался. Первым открытием для него стало, что леди да-Кар владеет магией. Похоже, сейчас его ждет еще одно открытие, когда нужно будет позвать нашего друга.

Ольциг закрыл глаза и произнес:

— Роанар Мэнт! Иди на мой голос!

Я качнул головой.

— Он ведь не Роанар Мэнт, помнишь? Это не его настоящее имя.

Филисити опасливо посмотрела на Нарьо, но Ольцигу сейчас было не до секретов барона. Потерпит, если хочет жить.

— Руан Экгард! Иди на мой голос!

Ничего. Лишь широко распахнутые от изумления глаза Нарьо в ответ на произнесенное имя.

— Попробуй на древнем языке? — предложил я, нервно покусывая кулак, — он имеет больше силы, я уверен.

Ольциг вздохнул и снова закрыл глаза.

— Rhuan Ekgard! Tgara fere kadae! Fe alira hek mer vero de lerria! Tzara!

Слова — каждое в отдельности — оказались знакомыми. Я не раз слышал их во время служб Дайминио, поэтому даже мог это перевести. "Руан Экгард! Услышь мой голос! Я веду тебя в царстве смерти! Появись!"

Интонации словно начали излучать магию. Я почувствовал, как она проходит через меня, как проходило черное облако в Лэс-Кэрр-Грошморе.

Взгляд dassa замер на какой-то точке вдали под непроглядной стеной дождя.

— Вот он, — шепнул монах, под глазами которого пролегли темные круги, — но он… уходит! Тает.

— Рон! — выкрикнул я в пустоту, интуитивно глядя туда, куда только что смотрел dassa.

Нарьо сел рядом с телом.

— Возможно… возможно, я смогу кое-что сделать. Чтобы дух вернулся в тело, нужна жизнь. Нужно, чтобы билось сердце. Жизнь притянет душу назад.

К моему удивлению он принялся ритмично давить на грудь арбалетчика. Никогда прежде не видел, чтобы лекарь боролся с уже наступившей смертью.

— Нужен пульс! — отчаянно выкрикивал он.

И я понял: Рон не придет. Не найдет путь в свое тело, даже если захочет. Он попросту не сможет его найти.

Качнув головой, я кинулся к своему кинжалу, лежащему там, где только что стоял Нарьо.

— Он не сумеет. Я иду за ним.

Не дожидаясь комментариев, я направил острие кинжала себе в грудь и готов был нанести удар. Филисити вскрикнула и буквально повисла на моей руке, пытаясь остановить.

— Нет, что ты делаешь?! — закричала она.

— Ты из ума выжил? — вторил ей монах.

— Я должен помочь ему. У него не получится вернуться, потому что он не был по ту сторону. А я, кажется, был.

— Кажется? — воскликнула девушка, голос ее сорвался на истеричный писк.

— Позже расскажу.

— Нет, нет, нет! Ты не посмеешь!

— Нужно попытаться, — мягко сказал я, сжал лезвие кинжала в руке и потянул за рукоять. Клинок легко рассек кожу, и я поморщился, — ты говорила мне о магии крови. Что нужно сделать, чтобы привязать меня к самому себе?

Девушка покачала головой.

— Я прежде такого не делала…

— Сделай так же, как со своей птицей. Только здесь и птицей, и тобой буду я. Давай, каждая секунда на счету! Это занимает много времени?

Филисити недоверчиво посмотрела на меня, но спорить не стала.

— Нет, это быстро.

— Тогда сделай это, чтобы я нашел дорогу. Прошу.

Девушка вздохнула. Отсутствие времени сейчас играло мне на руку, отметая ненужные долгие споры и уговоры.

— Хорошо.

Она взяла несколько капель моей крови и нарисовала мне на лбу какой-то символ. Отошла и зашептала заклинание на языке, которого я не знал. Еще древнее, чем тот, что мы называем древним. Это напомнило мне слова, которые говорил колдун, что навел проклятие на Лэс-Кэрр-Грошмор.