Зов Тайрьяры

На слове "rev'ja" (что бы оно, декс его забери, ни значило) голос певицы словно стал в несколько раз громче, заставляя мой внутренний голос кричать: "я знаю тебя! Я знаю тебя!"

— Райдер?.. — обеспокоенно обратился ко мне Роанар.

Я не мог отвечать.

— Deksaz de Otra'ra rev'jaz-gihrz… Forra rhemendaz de Lun, — снова запела девушка, и на этот раз мне не удалось сдержать стон.

Слова ножами впились в голову, я приложил дрожащую руку к взмокающему лбу, закусил нижнюю губу и вскочил с места. Кажется, кто-то из моих друзей вскочил вслед за мной, но мне было не до того. Едва не столкнув скамью, я направился к выходу из трактира.

Бежать! Бежать, скорее. Нельзя это слышать, это… так больно.

Настигающие меня звуки голоса всаживали в пылающую голову все новые лезвия.

— Tzara dameri de koffian mal… Estar fara heke fert, — последнее тянущееся слово буквально погналось за мной, смешавшись с окликом Филисити.

Зазвучал припев, голова полыхнула болью. Я толкнул тяжелую дверь трактира и бросился бежать без оглядки, не разбирая дороги.

* * *

Я пришел в себя от звуков мягкого голоса, произносящего мое имя. Мне удалось открыть глаза, и я увидел над собой возвышающийся шпиль Kastelarrii de Sanade'ja и звездное небо.

Чья-то маленькая нежная рука провела мне по волосам, и я понял, что лежу на спине, а голова покоится на коленях Филисити.

Я вздрогнул, попытался вскочить, но удивительно сильные руки девушки удержали меня на месте.

— Тише, тише, успокойся. Не надо так резко, — произнесла она. В голосе послышалась улыбка. Филисити говорила удивительно тихо. Видимо, решила, что от громких звуков мне может стать хуже. Обычно так и бывает, но сейчас острая горящая боль в голове понемногу утихала, я сумел восстановить дыхание и сесть на широкую ступень собора. Девушка смотрела на меня с сочувствием, и мне захотелось спрятаться от этого взгляда.

— Филисити, — качнув головой, одновременно проверяя, насколько утихла боль, обратился я, — ты… как здесь?..

На мое счастье звуки собственного голоса никакого дискомфорта не причинили.

Девушка улыбнулась — немного виновато — и пожала плечами.

— За тобой побежала, как же еще? Тебя нелегко догнать. Повезло, что здесь ты… остановился.

Я недоверчиво приподнял бровь, и девушка пояснила, поджав губы.

— Ты потерял сознание, Райдер.

Я. Потерял. Сознание. При приступе мигрени.

Потрясающе…

Мне оставалось только кивнуть. Что со мной происходит, декс меня сожри?

— Что случилось в трактире? — серьезно спросила девушка, склонив голову.

Ее коса распустилась во время бега, и я увидел, насколько густыми волосами обладает наша прекрасная проводница. Сейчас она казалась еще более хрупкой, маленькой и беззащитной, когда до неприличия пышные волосы упали ей на грудь. Но ее внутренняя сила, эманации которой я продолжал ощущать, не давала мне забыть, насколько внешность обманчива.

— Райдер? — снова окликнула девушка. Я, похоже, слишком долго не отвечал.

— Да, я… прости…

Стоит остаться с ней наедине, как мое наработанное в высшем свете красноречие исчезает, как дым. Идиот!..

— Дай угадаю, — усмехнулась Филисити, — ты не знаешь, да?

Я прищурился и чуть склонил голову. Интересно, она пришла сюда поиздеваться надо мной, или какая-то другая причина тоже была?

— На этот раз знаю, — хмыкнул я, — песня не понравилась.

Девушка криво улыбнулась, снисходительно тронув меня за плечо.

— Стало быть, единственный наемник Святой Церкви — тонкая музыкальная натура?

— Выходит, что так, — я сильно выпятил нижнюю губу и развел руками.

Мы обменялись улыбками, но Филисити быстро посерьезнела и заглянула мне в глаза. В сгустившейся темноте взгляд ее снова стал тяжелым, и я уставился на свои руки, чтобы избежать его.

— Серьезно, Райдер, давно у тебя такие чудовищные головные боли?

Правая рука бесконтрольно сжалась в кулак, я прикрыл глаза и неопределенно качнул головой.

— Довольно давно, — только теперь я сумел посмотреть девушке в глаза и выдержать ее взгляд, — у каждого свои слабости. У меня эта.

Филисити хмурилась.

— И часто это повторяется?

— Когда как, — пожал плечами я, на этот раз сказав чистую правду, — разные бывают причины.

— Например, магия Ольцига? — прищурилась девушка.

— Например, она.

Филисити опустила глаза и кивнула.

— А сейчас что послужило причиной? Неужели действительно песня?

Я не знал ответа на этот вопрос, хотя в глубине души был уверен, что так оно и было. Если б я еще мог понять в ней хоть слово…

— О чем она? — игнорируя вопрос девушки, спросил я. Филисити многозначительно взглянула на меня.

— Песня?

— Да. Ты сказала, что ее пели у тебя на родине. Ты, вроде, говоришь на древнем языке? У меня складывается впечатление, что я один не знаю его.

Снова снисходительная улыбка. Обычно я ненавижу, когда кто-то на меня так смотрит, но сейчас готов был искренне улыбаться в ответ.

Девушка вздохнула, испытующе глядя на меня. И почему, когда я говорю, что не знаю древнего языка, мне никто не верит? Неужто у меня где-то на лбу написано обратное?