– Знаете, у меня нет собаки и… И я думаю, что вам это кажется. Этот запах не от меня. – Не может от меня вонять собакой. От меня вообще вонять не может. Ежедневный душ и духи просто не могут допустить этого.
А вообще, как-то обидно. Хотя в данной ситуации это наименьшее, что должно меня волновать.
– Я сначала подумал, что ты одна из здешних сук, – продолжил мужчина, завораживая своим голосом.
Я вроде и понимаю, что он проявляет полное неуважение, но и разозлиться на него не могу. Такое ощущение, будто что-то полностью притупляет мои эмоции и подавляет волю. Что это со мной? И почему мне так везет на идиотов? Этот похоже еще и ненормальный.
– Но сейчас чувствую, – до чего же холодный, бездушный взгляд, но голос… ему невозможно противостоять, – очередная человеческая подстилка.
– Что… что вы хотите? – Говорить стало тяжело. Я даже губами еле шевелила. От одной мысли, что я вынуждена перервать звучание этого прекрасного голоса, у меня все внутри скрутилось в тугой узел.
– Как обычно, просто развлечься. – Плечи мужчины чуть вздрогнули, словно он хотел пожать ими, но передумал. – А ты жутко воняешь псиной, – голос прозвучал как-то удрученно, – Но я больше никого не могу найти, ты единственная, кто еще не спрятался в бетонной коробке.
Согласна, я единственная дура, которая так и не смогла добраться до дома. Но все-таки, где полицейские?! Почему они не обходят этот опасный район? Нравится трупы чуть ли не каждый день находить? А ведь и меня могут найти… мертвой.
– Но раз вам не нравится мой запах, то может поищите себе кого-то другого для развлечений? А я никому не расскажу, честно, – выпалила на одном дыхание, с ужасом смотря на мужчину. В голове то и дело проносятся обрывки из новостей, весь тот ужас, который вытворяли с людьми. И это чтобы развлечься? Да он же наголову больной!
Смотря на меня все тем же бездушным взглядом, мужчина медленно покачал головой.
Глава 8
Тело все еще парализовано и отказывается подчиняться мне. Все что я могу, так это с ужасом смотреть на мужчину, не в состоянии даже представить, что меня ожидает. Нет, я слышала, что делали с жертвами. Говорят, их чуть ли не на части разрывали, но я просто не могу поверить, что меня ожидает нечто подобное.
От жестокого, безумного блеска черных глаз, в которых невозможно прочитать ни грамма жалости, у меня закружилась голова, а сердцебиение участилось настолько, что мне кажется, что я чувствую легкую боль в груди. И опять же, поблизости нет ни души, никого, кто смог бы спасти меня.
Захотелось просто упасть в обморок, чтобы «раз» и не видеть этих жутких глаз убийцы, не слышать завораживающий голос хищника. И чтобы потом очнуться – очнуться дома, в безопасности, и понять, что это был просто кошмар. Вот только есть одна проблемка, все это реально и обморок спасти меня никак не сможет. Я даже отойти от мужчины не могу, потому что мои собственные, родные ноги, все еще отказываются мне повиноваться.
Мужчина шагнул ко мне и в этот момент я подумала о Дине, как о единственном человеке, который мог бы меня спасти… Не знаю почему именно он, а не вооруженный спецназ, но его образ слишком ярко всплыл в памяти. Я даже на какую-то долю секунды поверила, что он и правда сейчас появится и спасет меня. Он ведь обычно всегда рядом, словно следит за мной, прямо как помешанный. Но сейчас я не ощущаю его присутствия, я не ощущаю ничего кроме холодного ужаса.
Неужели на этом все? Меня просто замучают до смерти?
На глаза навернули слезы, но они не растрогали убийцу. Лишь еле заметная улыбка проскользнула на его алых губах, не предвещая ничего хорошего и окончательно разбивая мои надежды на спасение.
– Идем, – приказал мужчина и не в состоянии противиться его приказу, я подчинилась.
Хочется закричать от собственной беспомощности, но я даже не могу разжать губы и молча глотая слезы, иду за высоким мужчиной. В голове столько всего кошмарного крутится – что он со мной может сделать – что меня замутило и навалилась такая слабость, что я лишь чудом держусь на ногах. Как-то смешно, я сама иду следом за убийцей, а не убегаю от него. Не понимаю, почему так? Что он со мной сделал? Загипнотизировал? Всегда считала это бредом… Но другого оправдания собственной покорности у меня нет.
Мы все дальше отдаляемся от освещенной улицы, пока не дошли до темной подворотни, которой не достигал свет ни одного фонаря. Здесь так темно, что мужчина полностью скрылся, стоило ему шагнуть в это злачное место. Когда же и я последовала за ним, то с трудом могла различить дорогу и не видела ничего, кроме неясных силуэтов стен и темного пятна впереди.
Мужчина остановился. Я этого не видела, я вообще уже ничего не вижу, но почему-то абсолютно в этом уверена. Может потому что и я остановилась, неподвижно замерев и с ужасом дожидаясь, что произойдет дальше.