Зов ворона

Типпу оскалил зубы в широкой улыбке и рассмеялся. По правде говоря, Мунго все равно собирался остаться на борту. Многие из его друзей из Итона и Кембриджа были из ливерпульских семей, и он не хотел рисковать быть узнанным. Слишком многое ему придется объяснять.

Кроме того, мужчины ожидали, что он будет сопровождать их в бордели, а Мунго был к этому не готов. С какой бы женщиной он ни спал, он знал, что увидит только лицо Камиллы.

Вместо этого он проводил дни с Типпу, наблюдая за разгрузкой. Эти двое отлично сработались. Они почти не разговаривали, но инстинктивно понимали, что нужно делать. Вечером они сидели в столовой, играли в криббидж и пили.

Мунго заинтересовался своим спутником. Он попытался выяснить, как Типпу попал в команду "Черного Ястреба" – "я не думаю, что вы родились в Балтиморе", – но Типпу не поддался на уговоры.

- Капитан Стерлинг доставит меня на борт корабля в Занзибаре’ - вот и все, что он скажет, а потом закроет рот.

Хотя его интересовал Мунго.

- Почему ты здесь?- спросил великан однажды ночью. ‘Ты родился не для того, чтобы быть моряком.’

Мунго посасывал трубку. - ‘Мне захотелось посмотреть мир.’

- Ха. Я думаю, это была женщина. Типпу заметил, как изменилось выражение лица Мунго, и торжествующе захлопал в ладоши. - ‘Да. У такого мужчины, как ты, всегда проблемы с женщинами. Была ли она красива?’

‘Была, - согласился Мунго.

‘Я вижу по твоим глазам, что ты хочешь вернуться к ней. Ты ведь любишь ее, да?- Мунго ничего не сказал. - ‘Конечно. И она любит тебя? Или, может быть, она с другим мужчиной.’

‘Она умерла, - сказал Мунго. - УбитА человеком, которому, как мне казалось, я могу доверять. Когда я вернусь, я убью его.’

Типпу глубокомысленно кивнул. - ‘Это правильно.’

Когда трюм начал пустеть, Мунго понял, что с грузом "Черного Ястреба" происходит что-то странное. Тюки хлопка, ящики с сигарами и почтовые пакеты были проштампованы таможенными агентами и заявлены на доставку и перевалку, но штабеля пиломатериалов, которые они привезли из Балтимора, остались нетронутыми. Большая его часть была обшита досками, каждая из которых имела шесть дюймов в ширину и двенадцать футов в длину, с некоторыми более прочными частями, похожими на столбы забора. Спрятавшись за лесом, Мунго обнаружил дюжину ящиков без опознавательных знаков. Он не видел их погруженными в Балтиморе, что означало, что они пробыли в трюме дольше, возможно, начиная с Нового Орлеана. Он спросил о них Типпу, но тот лишь расправил плечи и отвернулся.

Мунго продолжал испытывать любопытство. В какой-то момент, когда Типпу поднялся на палубу, он взял лом, подошел к одному из ящиков и приподнял крышку ровно настолько, чтобы увидеть тусклый серый блеск железных гвоздей - десятки гвоздей. Он знал со времени своего пребывания на борту пакетботов, что излишки досок, гвоздей и смолы хранятся для ремонта повреждений, полученных кораблем в пути. Но запас древесины на борту "Черного Ястреба" был больше, чем Мунго когда-либо видел. И если в других ящиках были гвозди – в самом деле, если даже в двух ящиках были гвозди, – то они не могли ничего починить. Они должны были что-то построить. Но что именно? И где?

Мунго не был наивен. Он прекрасно понимал, для чего нужны доски и гвозди и почему Типпу не хочет об этом говорить. Но ему было легче не думать об этом, поэтому он держал свои мысли при себе.

"Черного Ястреб" взял на борт свежий груз товаров для Африки. Хлопок-сырец, привезенный им из Луизианы, был заменен тканью с манчестерских фабрик. На борт было доставлено много английских мушкетов, а также обильные запасы пороха и дроби. Там было также много коробок со стеклянными бусами и бочонков с табаком. Запах, доносившийся из бочек, напомнил Мунго о времени сбора урожая в Уиндемире.

Наконец "Черного Ястреб" был готов к отплытию. Но пропал без вести один предмет - второй помощник капитана. Ланахан прочесал все таверны и бордели Ливерпуля, но его нигде не было видно.

Стерлинг в холодной ярости вызвал Мунго к себе в каюту.

‘Каждый день, когда мы стоим в порту, стоит мне денег, - сказал он, глядя в кормовое окно. - ‘Я не могу ждать, когда этот пьяница появится снова.’

Он внезапно обернулся.

‘Какой узел вы бы использовали, когда прикрепляете дрог? Выбленочный узел или стопорный узел?’

Вопрос прозвучал так неожиданно и неожиданно, что Мунго едва не пропустил ловушку. Но многочасовые занятия, учеба и наблюдения хорошо его научили.

- Ни то, ни другое, - сказал он. - Нагрузки на морской якорь огромны. Я бы использовал булинь, потому что он усиливается при напряжении.’

Стерлинг хмыкнул. - ‘А если я попрошу вас определить позицию по навигации, с какой точки на карте вы построите новую линию курса?’

- С точки зрения последнего исправления. Не с последней расчетной позиции.’

Расспросы продолжались больше часа - быстрый допрос, охватывающий все, начиная от точек паруса и кончая расчетом по звездам. Мунго отвечал бегло, опираясь на долгие часы чтения и обучения. Наконец Стерлинг казался удовлетворенным. Он изучал Мунго, его голубые глаза были бездонны, как океан. Затем -