Зови меня Закатом

— Ты что тут делаешь?

Ребенок, отвлеченный вопросом, поднял голову. Подумал.

— Гуляю.

— А почему ты гуляешь в моем замке, а не в родной деревне?

— Папа пливел. Папа с мамой длова лубят, а мне сказали поиглать на тлопинке. Я и иглала… Потом папа потелялся, и я плишла его искать.

Буква «р» малышке никак не удавалась. «И с родителями, похоже, не повезло…» — сочувственно подумал хозяин полуразрушенного замка. Год выдался тяжелый, прошлой осенью дождь лил не переставая, многие не смогли собрать урожай, а что собрали, то наполовину сгнило. Потом зима затянулась…

Он очнулся, почувствовав, как в колено упираются маленькие ладошки, встретился с уверенным взглядом карих глаз.

— Ты волшебник, да? Ты найдешь моих папу и маму?

— …А он говорит «я Темный Властелин»! — в воспоминания ввинтился звонкий, не больно-то изменившийся за прошедшие годы голос. Дичка сделала страшное лицо, но не выдержала, прыснула от смеха. — А я знаете что?

— Что? — Девичья ватага даже дышать перестала, хотя наверняка слышала эту историю не в первый раз.

— А я сказала, мол, не верю! И он показал мне замок, и всякие черные знамена, и черепа врагов, и даже своего шута!

— А ты?

— А я сказала «Я знаю! Ты Герой, который захватил замок Темного Властелина и им притворяется!»

Закат фыркнул. В четыре года малышка, заявившаяся к нему домой, выражалась немного иначе, но суть оставалась такой же.

— И он отвез тебя в Залесье на черном коне. Ссадил на землю перед склонившимся в поклоне старостой и сказал «Узнаю, что с ней что-то случилось — убью».

Только по внезапной тишине Закат понял, что сказал это вслух. Отпустил оникс, за который невесть когда схватился, пожал плечами.

Дичка выдохнула:

— О… — и прежде чем Закат придумал оправдание своим знаниям, оправдала его сама: — Так ты про Темного Властелина все-все знаешь? Расскажи еще!

Просьбу поддержали остальные девицы, Ежевичка поставила условие — слушать ушами, говорить ртом, а работать руками. Выдала Закату пару кореньев, не чувствительных к «сказочным», сама присела тут же, подперла щеку морщинистой рукой. Закат глянул на нее исподлобья, примеряясь. Перебрал скудную память, словно камушки в горстях пересыпал. Выбрал историю, будто только что возникшую в голове, на пробу чиркнул остро заточенным лезвием по твердому корню. Перекатил начало были-сказки во рту. Решился.

— Это случилось очень давно, еще до того, как Герой перестал быть один и появились светлые рыцари…

***

Темный Властелин сам посещает деревни, не заплатившие дань в срок. Обычно, когда он въезжает в ворота, посреди улицы уже стоят мешки с зерном и единственный человек — старый, больной, калека или просто вытянувший желтую горошину на поспешно устроенной жеребьевке. Его жизнь — вира, которую они платят за промедление… Если, конечно, несчастный не сумеет объяснить, почему дань не отдали сразу.

Обычно они слишком пугались, чтобы хоть что-нибудь сказать. Но этот человек был особенным.

— Змеи в поле приползли, гнезда свили, из них птицы вылупились, в лес ускакали, а из леса вышли, глядь, целые медведи, да как начали песни петь!

Свита затыкает уши, отворачивается, отъезжает подальше, не то пытаясь сохранить рассудок, не то не желая запачкать платья, когда голова дерзкого краснобая слетит с плеч. Темный Властелин слушает с интересом, а крестьянин и не думает умолкать.