Зови меня Златовлаской

- Мы знаем, что сигнализация сработала в кабинете истории на втором этаже. Вы были в тот момент там. Вы хотели поздравить Светлану Сергеевну. Что произошло дальше? - сурово спросил Николай Львович.

- Мы хотели подарить ей торт и воткнули свечи, - робко начала Ада. - Наверное, из-за этого сработала сигнализация.

- Да, мы нашли в кабинете свечи и зажигалку. Только вот упаковка свечей была закрыта, - объявил директор. - А это значит, что кто-то намеренно с помощью зажигалки спровоцировал включение сигнализации.

Какие же мы глупые! Оставили улики прямо на месте преступления.

Мы стояли, потупив взгляд.

- Вы знаете, что это административное правонарушение? - строго продолжил Николай Львович. - Вся школа была эвакуирована на улицу, а сегодня по причине болезни не явились на уроки восемнадцать процентов учеников.

Дело принимало более серьезный оборот, чем я предполагала изначально.

- Либо тот, кто это сделал, сознается в содеянном сейчас, либо наказаны будут все присутствующие в этом кабинете. Я разочарован, что вы, Совет старшеклассников, самые активные и талантливые ученики нашей школы, совершили такую глупость.

Мы с Адой переглянулись, и по ее глазам я поняла, что подруга приняла решение.

Она едва успела открыть рот, как неожиданно Максим Муслимов сделал шаг вперед и заявил:

- Николай Львович, это я сделал. Хотел проверить работоспособность сигнализации и не предвидел последствий.

Я вновь посмотрела на Аду. Сказать, что она выглядела удивленной, ничего не сказать. Зачем Макс взял ее вину на себя?

- Муслимов, это ты? - воскликнула Светлана Викторовна. - Ты же умный человек, что на тебя нашло?

Максим неопределенно повел плечами.

- Так, ладно, Муслимов, сейчас будем вызывать Германа Анатольевича. Надеюсь, он объяснит тебе принципы работы противопожарных систем, - отозвался директор.

Максим вскинул голову и впервые за все время выглядел обеспокоенным.

- А можно отцу не докладывать? Пожалуйста. Я и так понял, что облажался. Готов понести любое наказание, - взволнованно сказал он.

- Уж, поверь, Муслимов, я-то знаю, что лучшее наказание - это поставить в известность твоего отца, - холодно сказал Николай Львович. - Все остальные свободны, возвращайтесь на уроки.

Мы гуськом покинули кабинет директора. Ребята из Совета, расходясь по своим классам, прожигали Аду неодобрительными взглядами.

Подруга затащила меня в женский туалет и начала ходить там из стороны в сторону, нервно покусывая ногти. Ее выражение лица и движения выдавали сильное волнение.

- Зачем он это сделал, Саш?

- Понятно же, зачем, - немного помолчав, ответила я. - Чтобы прикрыть твою самовлюбленную задницу.

- Да, но зачем? - не унималась Ада.

- Да затем, что он в тебя влюблен, глупая! - воскликнула я. - Как ты этого не понимаешь? Он и на Новый год тебе проучить хотел только потому, что его задели твои слова у Анохина. Он был расстроен, потому что реально симпатизировал тебе, а с твоей стороны все было притворством.

- Саш, я должна тебе кое в чем признаться, - тихо проговорила Ада. - С моей стороны это не было притворством.

- А то я не знала! Я поняла это еще раньше тебя!

- Да, ты уже нас спец по части всяких влюбленностей, - отозвалась Ада.

- Короче, хватит делать мозги себе и ему! Вы нравитесь друг другу.

- Как ты думаешь, а почему он так не хотел, чтобы его отец узнал?

- Не знаю, может он у него строгий? Может, ремня даст? - предположила я.

- Какого ремня? В восемнадцать лет детей ремнем не лупят. Тут что-то другое.

- Как бы то ни было, тебе следует извиниться перед Максом и помириться с ним. Ты согласна? - назидательно сказала я.

Ада кивнула, и мы пошли на урок.

На следующей неделе мне позвонил Стас и спросил, дома ли я. Услышав, что я как раз туда иду, он сказал, что будет у меня минут через двадцать, и отключился.

Стас появился у меня на пороге с огромной дорожной сумкой и стопкой бумаг в руках.

- Ты ко мне переезжаешь? - шутливо поинтересовалась я.

- А что, можно? На самом деле я по делу. У Ревкова сейчас никого нет дома, а мне нужно передать ему эти тексты перед отъездом. Мой поезд через полтора часа, - ответил он, проходя в квартиру и разуваясь.

- А ты в курсе существования электронной почты, по которой можно пересылать текстовые документы? - насмешливо спросила я.

- Я пишу песни от руки, - отмахнулся Стас. - Пускай сам перепечатывает.

- Песни? Это тексты песен? - не поверила я ушам.

- Да, я пишу песни для группы "Абракадабра". Я думал, ты в курсе.

- Нет, - я взяла в руки стопку листов и с интересом стала их перелистывать. - А мне читать можно?

- Не думаю, что у меня есть способы запретить тебе это сделать.

- На самом деле ты мог кинуть бумаги к Ревкову в почтовый ящик, - хитро улыбнулась я.

- Я знаю. Я просто хотел увидеть тебя перед отъездом. Меня не будет несколько недель, - признался Стас.

- А куда едешь?

- в Москву, на обучение. Это связано с работой.

Я прошла на кухню и поставила чайник. Стас уселся на кухонный подоконник.

- Слушай, а почему ты сам не в группе? - спросила я.

- Нет, я с музыкой так, и играть ни на чем не умею. А вот лирика - да, по моей части.

- А они тебе за это платят?