Зови меня Златовлаской-2

Ада вопросительно смотрела на меня, но я лишь легонько пожала плечами. Здравый смысл, который еще теплился в моей голове, подсказывал, что оставаясь у Булаткина в квартире, мы только усугубим и без того отвратительную ситуацию.

С Князевой мне все было ясно. Она ненавидела нас с Адой и жутко ревновала Антона, пытаясь настроить его против нас. Я ощущала ярость, обиду и разочарование, но понимала, что еще одна бурная сцена не решит проблемы. Нам всем следовало остыть и успокоиться.

Закусив щеку с внутренней стороны, я стала обуваться и натягивать куртку. Ада нехотя последовала моему примеру. Ни с кем не прощаясь, мы тихо вышли из квартиры и прикрыли за собой дверь. Впервые за одиннадцать лет мы покидали дом лучшего друга с тяжелым сердцем. Разбитые, униженные и злые.

Глава 11

Глава 11

В какой момент близкие люди становятся чужими? Где проходит эта тонкая грань? В какой точке времени и пространства любовь перерастает в ненависть, а дружба превращается во вражду?

Я не знала ответов на эти непростые и глубоко философские вопросы, но чувствовала, что между мной и Антоном все стало по-другому. Я не была в курсе того, как далеко зашли из с Князевой отношения. И осознание того, что друг не захотел посвящать меня в подробности личной жизни, больно резануло меня.

Раньше между нами никогда не было секретов. Несмотря на то, что мы были разнополыми друзьями, мы могли обсуждать любые темы. Открыто и без стеснения. Раньше мы с Антоном были по-настоящему близки. А теперь?

– Так, значит, у них уже все было? – спросила я, вдыхая морозный воздух, когда мы с Адой вышли на улицу.

Приближающаяся зима уже разрисовала дороги и деревья инеем, и с каждым днем становилось все холоднее.

– Да, – кивнула подруга, натягивая на голову капюшон.

– Давно ты знаешь?

– Не очень. На самом деле он не планировал рассказывать, так само вышло. Мы что-то разговорились... Слово за слово, и он признался, – поведала Ада, а затем добавила. – Черт! Он ведь доверил мне сугубо личное, а я просто... Воспользовалась этим против него.

Ада выглядела удрученной и нервно покусывала губы.

– Саш, ну что я за человек такой? Кто меня за язык тянул?

– Ты просто взбесилась из-за слов Князевой. Я бы тоже, наверное, так поступила, не сдержалась бы...

– Нет, ты не такая, – вздохнула подруга. – Ты думаешь о чувствах других, а я все чаще о них забываю. Иногда мне противно от самой себя.

Я молчала. Нужные слова не приходили в голову.

– Почему он не захотел рассказать мне? – наконец поинтересовалась я, запуская руки в карманы.

– Я же говорю, Антон в принципе не хотел говорить об этом. Случайно разболтал, а потом просил никому не говорить, даже тебе. Сама понимаешь, интимные подробности и все такое, – Ада приложила пальцы к губам и продолжила. – Саш, как ты думаешь, он простит меня за то, что я ляпнула? Ведь Князева пришла в бешенство, поняв, что я знаю об их близости.

– Трудно сказать... Все стало так запутанно, – грустно отозвалась я. – Знаешь, если бы Зарина изначально выбрала иную тактику, не старалась отгородить Антона от нас, то все было бы по-другому. Зачем она объявила эту войну?

– Без понятия. Но я точно знаю, что она втрескалась в Булаткина по самые помидоры. Наверное, поэтому крыша и едет.

Остаток пути до дома мы шли молча. Каждая из нас думала о случившемся, и настроение было на нуле. Попрощавшись с Адой, я зашла домой, разулась и прямо в одежде плюхнулась на кровать.

Спустя десять минут борьбы с навалившимися на меня ленью и апатией я наконец сняла куртку и достала из комода старый фотоальбом. В нем хранились школьные фотографии, начиная с первого класса.

Вот я стою на школьной линейке с огромным букетом гладиолусов и широкой улыбкой на лице. Два передних зуба отсутствуют, но это меня, видимо, совсем не смущает.

Вот мы с Антоном сидим за партой в кабинете, в котором проучились с первого по четвертый класс. У меня гигантские белые банты, а у него прическа в стиле "горшок".

Вот мы с Адой стоим на школьном стадионе и, щурясь на солнце, пытаемся позировать, словно модели. На снимке нам не больше десяти лет, поэтому наши кривляния выглядят довольно комично.

Вот мы все втроем сидим за столом у меня дома на моем тринадцатом дне рождения. У меня в волосах красуется тонкая розовая прядь, которую я выкрасила тоником. Ада корчит смешную рожицу, а Антон ставит нам обеим "рожки" для кадра.

Пока мои глаза скользили по фотографиям, в душе оживали теплые воспоминания о счастливом детстве. О том, как мы ссорились, мирились, списывали друг у друга домашку, гуляли во дворе и часами висели на телефоне.

Вспомнилось, как Булаткин в пятом классе порвал новую куртку и очень боялся сказать об этом родителям. А я, решив помочь, пришла вместе с другом к нему домой и сообщила его матери, что это я распорола Антону куртку веткой. В итоге Булаткин избежал наказания, а меня его мама лишь немного пожурила.