Зови меня Златовлаской (СИ)

— Все не так просто, Саш. Знаешь, как-то в начальной школе я сам был свидетелем травли. Была у нас одна девчонка, странная, музыкой какой-то увлекалось, нам это было непонятно. И глаза были какие-то пугающе большие, как у жабы, навыкате. Ребятам этого было достаточно, чтобы докопаться. И вот помню, стоим мы как-то возле школы, она одна, нас много, и все ей по очереди в лицо гадости говорят, обзываются. А она, знаешь, не из пугливых была, отвечает, огрызается. А я нахожусь среди ребят и думаю, что мы толпой против нее одной прем. И так стыдно стало. Ведь она девчонка и не боится. А я, пацан, стою, поддакиваю ее обидчикам, хотя понимаю, что это несправедливо. Потому что боюсь. Боюсь, что подумают обо мне одноклассники. Боюсь, что вместе с ней станут травить меня.

— Чем все кончилось?

— Да ничем, пообзывались да разошлись. Я так и не вступился за нее. До сих пор стыдно. Но мы тогда малышней были, ничего более подлого не могли сделать. Травили просто и открыто. А чем дети старше, тем изощренней становится травля: физическое насилие, моральное унижение, пошлые шуточки и намеки, — Стас грустно вздохнул.

— Я так понимаю, в случае с Дашей до физического насилия не доходило.

— Надеюсь, и не дойдет, — ответил Стас.

Затем мы сменили тему, но я еще долго думала о Даше, радуясь тому, что у ее мучителей есть границы, за которые они не заходят: не трогают ее, не бьют. Тогда я еще не знала, что любые границы условны и что пересечь их порой не составляет труда.

После катка Стас вызвался меня проводить, и я согласилась. Мы шли мимо замерзших деревьев, поеживаясь от холода, который время катания не так сильно чувствовался, а сейчас поднявшийся ветер усилил его в стократ.

На подходе к моему дому, пересекая узкую дворовую дорогу, мы услышали тихий жалобный писк. Это был маленький серый котенок, который, прихрамывая, шел к нам, качаясь на ветру. Зрелище было очень жалкое. Малыш был совсем крошечным, и его большие синие глазки-пуговки с немой мольбой смотрели на нас.

— Ой, малюська, чего ты тут один? — ласково проговорил Стас, аккуратно подхватывая животное.

— Замерз, наверное, — предположила я.

— Конечно, замерз, и лапка повреждена, — сказал Стас, осматривая котенка. — Саш, его нельзя здесь оставить, он раненый и голодный. Но я не могу его к себе взять, я на съемной квартире с парнями живу. У нас в договоре аренды прописано "никаких животных". Нарушу, нас всех оттуда выпрут.

Я растерялась. Конечно, оставлять котенка умирать на улице было бы жестоко. Но мне с самого детства не разрешали таскать животных домой. Дело было в том, что, будучи маленькой, я вот так пожалела одного щенка, а потом подхватила от него лишай. Мама тогда не на шутку напугалась и раз и навсегда запретила мне притаскивать домой бездомных животных.

Услышав об этом, Стас сделался очень задумчивым. А потом, спрятав котенка под куртку, достал телефон и стал кому-то звонить.

"Ты дома?", "Тут короче очень срочно, можно мы к тебе с Сашкой зайдем?", "Хорошо, скоро будем", — услышала я его фразы.

— Пошли обратно, у Ревкова кота накормим, — сказал Стас.

— Мы что, к Владу идем? — растерялась я.

— Ну да. К тебе Кузю нельзя, ко мне тоже. А Владос разрешит, он добрый.

— Но ты ничего не сказал ему про кота, — напомнила я.

— Конечно, нет. Если бы сказал, он бы точно не разрешил. А как увидит Кузю, сразу растает.

— Почему Кузя? — улыбнулась я.

— А почему нет? Хорошая же кличка.

Влад жил в пятнадцати минутах ходьбы от меня, в элитной восемнадцатиэтажке. Мы позвонили в домофон. Ничего не ответив, он открыл нам дверь. Попав в подъезд, я удивилась, как в нем светло и чисто. Подъезды всегда ассоциировались у меня с неприятными запахами, серостью и мигающим светом. А в этом было уютно.

Когда мы вышли из лифта, Ревков ждал на пороге с открытой дверью. На нем были серые спортивные штаны и черная футболка. При взгляде на него мое сердце екнуло.

— У меня отец сегодня приехал. Спит после самолета, поэтому экскурсию по квартире делать не буду. Давайте на кухню.

Мы со Стасом скинули обувь и куртки. Стараясь не шуметь, прошли на кухню, и Влад закрыл за нами дверь. Кухня была просторная, в стиле хай-тек. Почти вся мебель была глянцевой, а на полу лежали плитка в виде черно-белой шахматки.

Наконец Влад заметил котенка, которого Стас плотно прижимал к себе.

— Это что еще за живность? — вскинул Ревков брови.

— Познакомься, это Кузя, и он будет у тебя жить, — широко улыбаясь, заявил Стас.

— Ты че, с головой поссорился? — лицо Влада вытянулось.

— Братан, выручай. У Сашки мать ни в какую не разрешит, она в детстве лишай подхватила. А у меня сам знаешь, какая ситуация. Иначе бы уже давно домашнее животное завел.

— Тебе бы подругу завести, а не домашнее животное, — съязвил Влад. — Совсем уже крыша едет. Где я его, по-твоему, отставлю?

— Да это ненадолго, Владос, на пару дней, максимум неделю. Сегодня у тебя переночует, завтра я его к ветеринару свожу. А потом сразу объявление в Инете кину, чтоб пристроить в хорошие руки.

Влад, прислонившись к подоконнику, в раздумьях переводил взгляд с кота на Стаса, потом на меня, и так по кругу.