Зовите меня Ада

Людочка перевела взгляд в сторону и увидела, что Ада смотрит на неё в упор, пристально и обжигающе, при этом руки её перебирают инструменты, раскладывая их на столе. И Людочка ощутила вдруг, что именно этот взгляд гипнотических зелёных глаз и привёл её в это странное состояние покоя и умиротворения. Она улыбнулась Аде, чувствуя как между ног потекло что-то горячее.

– Быстрее! – раздался громкий крик, и анестезиолог приложил к лицу Людочки маску.

Людочка посмотрела наверх. Там, в слепящем свете бестеневой лампы, она увидела вдруг лицо своей мамы, которой не стало четыре года назад. Мама ласково глядела на неё и кивала головой.

– Я умираю, – было последним, что промелькнуло в покидающем её сознании, и Людочка погрузилась во тьму.

***

Иван Афанасьевич одним быстрым движением переложил младенца в подставленную пелёнку, передав в руки акушерки и неонатолога. Сам же мгновенно повернулся к раскрытому чреву роженицы, лицо его было сосредоточено, лоб покрыт испариной, руки в окровавленных перчатках работали чётко и молниеносно. На промедление времени нет. Краевое предлежание плаценты дало кровотечение, угрожающее перерасти в проффузное. Тогда конец.

В голубую венку на Людочкиной руке быстро перетекали из висящего над нею флакона плазмозамещающие растворы, а на простыне меж её ног разрасталось яркое алое пятно. В другую руку реаниматологи и акушер-гинеколог струйно вводили кровоостанавливающие препараты.

– Чёрт, – выругался потный Иван Афанасьевич, – Всё, нет больше времени, придётся идти на экстирпацию! Мы её теряем.

Людочкино лицо с заострившимся носом бледнело всё больше, а конечности приобретали голубоватый оттенок, становясь холодными.

В этой суете никто не заметил, как внезапно Ада зашептала что-то нараспев, и повернула свои ладони к Людочке, стоя всё там же, на своём месте у столика с инструментами. Приборы яростно пищали. Врачи покрылись испариной. Звенящая тишина и звяканье инструментов резали слух, стучали набатом в висках. Напряжение достигло наивысшей своей точки.

– Нет! – вдруг громко крикнула Ада.

Иван Афанасьевич поднял изумлённые глаза.

– Всё уже хорошо, не надо экстирпацию, – хриплым голосом выдохнула бледная, как мел, Ада, что стояла чуть пошатываясь.

Иван Афанасьевич, застывший со скальпелем в руке, а за ним и все остальные перевели взгляд вниз и увидели, что кровотечение прекратилось, а между ног роженицы лежит, свисая толстой синеватой пуповиной со стола толстая, красная лепёшка плаценты.

– Но, – прошептал в изумлении Иван Афанасьевич, – Это немыслимо.

Акушерка быстро выложила плаценту на лоток, и, расправив, осмотрела на целостность.

– Всё отлично! – громко подтвердила она.

– Проводим ревизию полости матки и шьём, – не веря в происходящее, выдохнул спустя секунду Иван Афанасьевич, придя в себя.

***

Спустя несколько минут, когда брюшная полость Людочки была уже ушита, из соседней комнаты донёсся громкий заливистый крик.

– Сын! – улыбнулась Ада, шепнув одними губами, – Сын родился у нас.

Глава 14

Когда Ада вошла в палату, Людочка лежала на кровати, очень бледная и слабая, но со счастливой улыбкой на лице. Она находилась одна в палате, располагающейся непосредственно рядом с постом акушерки, поскольку находилась под особым наблюдением врачей.

– Ну, как себя чувствует наша молодая мамочка? А я вот зашла вас проведать! – бодро произнесла Ада.

– Просто отлично!

– Так уж и отлично?

– Немного, конечно, подташнивает, и слабость. Но я на это даже внимания не обращаю, – ответила Людочка тихим голосом, не переставая улыбаться, – А, вы знаете, я так хотела вас увидеть.

– Правда? – удивилась Ада, – И зачем же, если не секрет?

– Я очень хотела вам сказать, что вы необыкновенная. Не просто добрая, а именно… Неземная!

– Я видела, что это вы меня спасли, – добавила Людочка, немного помолчав.

– Да ну, бросьте, – отмахнулась Ада, – Я самая обыкновенная медсестра, коих тысячи. А спасли вас опытные руки наших докторов, Ивана Афанасьевича и Михаила Константиновича.

Людочка кивнула:

– Я нисколько не умаляю их заслуг. Вы знаете, мы с мужем даже решили назвать сына в честь доктора – Иваном. Но…

Людочка замялась.

– Я видела всё, что происходило в операционной. Я ведь умирала уже, правда?

– С чего вы взяли? – попыталась было ответить Ада, но Людочка не дала ей договорить.

– Когда мне уже дали наркоз, то в последние секунды перед тем, как уснуть, я увидела в углу операционной свою маму, умершую четыре года назад. Она смотрела на меня и улыбалась.

– Вот видите, она хотела вас приободрить и поддержать, говоря о том, что всё будет хорошо.

– Может и так, – кивнула Людочка, – Но я чувствую, что она приходила за мной. Я должна была умереть. Подождите, дайте я закончу. В какой-то момент я вдруг ощутила толчок и тут же увидела всю комнату как бы сверху. Я поняла, что меня вытолкнуло из собственного тела, как пробку, и что сейчас я вижу себя со стороны.