Зовите меня Маугли

Барак Обама, бывший социальный организатор из бедного района Чикаго, первый чернокожий президент в истории США — пришел к власти поразительно молодым, практически без опыта, в основном на разочаровании людей в Буше и требованиях именно социальных реформ. И что? Против него выступила его же собственная партия. Его законопроект о доступной медицине, печально знаменитая «Обамакара» — был саботирован членами его же собственной партии. В Конгрессе всегда готовы поговорить о правах геев, правах человека в других странах, но когда речь заходит о социальных правах и гарантиях для простых, работающих американцев вне зависимости от пола, цвета кожи, сексуального статуса — для всех: там как воды в рот набирают. Причем обе партии.

Так что, если появится кто-то молодой и харизматичный, и пообещает с одной стороны суровую христианскую мораль по отношению к терроризирующим города черным и мексиканским бандам и социальные реформы для тех, кто работает, прижать жируюший бизнес — поверьте, он пройдет. Не то что пройдет — пролетит! А легально — как показал пример Обамы — это сделать невозможно. Вот тебе и диктатура. Причем диктатора, обещающего именно социальное благополучие, что «государство о вас позаботится» — будут носить на руках.

— Невесело, — подытожил я.

— Что будем делать?

— Тебе — нужно свалить. Я — кое-что предприму

— Хрен тебе, — выругалась Дайна.

— Дайна, из того, что мы знаем — эти люди не остановятся перед серьезным преступлением. Скорее всего, среди них есть настоящие фанатики. Я не смогу одновременно делать дело и прикрывать тебя. Ты — мишень.

— Я — большая девочка. И хватит усмехаться. Я купила ствол, потому что ни один подонок больше меня не прижмет, не получив пулю сорокового калибра. И я твердо намерена это сделать, если только кто-то попробует.

— И тебя привлекут.

Я вдруг кое-что понял. Эти козлы из ФБР не просто так нас подобрали. Ни я, ни Дайна — не сильно походят на благопристойных членов американского общества. У каждого есть прошлое, за которое можно зацепить. Ни одному из нас не поверят безоговорочно присяжные. Возможно, кто-то в Вашингтоне и рассчитывает, что нас прижмут, а потом проконтролировать процесс и в нужный момент вмешаться. Может, даже на стадии апелляции в Верховный суд США. Но это, если получится. Если мы не пропадем, к примеру, без вести.

А может случиться и это.

— У тебя есть телефон куратора? Твоего.

— Да есть.

— Отзванивай каждый день. Даже два раза.

— Она меня сама сдаст.

— Плевать, пусть терпит.

— Ну а ты что собираешься сделать?

Я посмотрел на часы.

— Я разведчик — так-то. Человек, который изучает местность, людей и делает свои выводы. Здесь что-то происходит. И это не может происходить в пустоте. Есть организация, есть люди — значит, они должны регулярно где-то собираться и что-то делать. Иного быть не может. Я намерен узнать, где и что они делают, чем на хрен занимаются. Зафиксировать это. Потом посмотрим.

— Один?

— Что?

— Ты будешь делать всё это один?

— Я — большой мальчик.

— Да пошел ты, — выругалась Дайна, — мы будем делать все вместе или я, на хрен, узнаю всё сама.

— Как?

— Пойду и запишусь к ним в их долбанный клуб.

— Тебя не возьмут.

— А это мы посмотрим…

Ну, вот и что делать?

…

Сейчас следить, кстати, намного проще чем даже пять лет назад — потому что есть «Гугл карты» со спутниковыми снимками и есть квадрокоптеры. Можно сделать карту местности и осмотреть интересующие объекты.

Что мы знаем про них? Что я знаю про них?

Они не парятся — у них нет отдельных каких-то священников, и если они такие простые, могут и служить где хотят. Склад — склад.

Вероятно, есть что-то такое, что они скрывают.

Еще?

Жратва. Откуда они ее берут?

США, Луизиана. Биг Рок. 07 апреля 2023 года

Сыграла как раз еда. Эта дурацкая картошка с курицей. Дерьмо с большой дозой холестерина. Мы выяснили, где они это заказывают, — после чего Дайна подобралась к работникам кейтеринговой компании и смогла разузнать, куда идет доставка.

Исходная точка есть.

— Они психи…

— Что? — переспросил я.

— Они — психи. Тот парень, который доставляет еду, он раскололся за двести баксов. Но сказал: он ни за какие деньги с ними…

— Здесь много чего говорят.

— А еще больше молчат.

— И то верно.

Дайна скептически смотрела, как я закончил разрисовывать себе лицо черным кремом — я его покрыл кремом полностью, ночь, никаких цветных пятен. Поморщившись, надел черную шапочку — сейчас потом истеку на хрен, но что делать? Ботинки и одежда для ночной вылазки были в самый раз — я часто ношу тактические. Все остальное, включая оба пистолета — были на месте.

— Как я выгляжу?

— Как человек, ищущий неприятностей, — поморщилась Дайна.

— Давай повторим последовательность действий…

…

Мне надо было не просто выследить их — мне надо было посмотреть их реакцию на нештатную ситуацию. Занервничают ли они? Насколько? Кто что делать будет?