Зовите некроманта

Он стал моим, а я его. Неистовый жар Вальда никак не вязался с обычной холодностью. Он пылал под моими руками, которые наверняка оставят синяки на его теле. Я с силой сжимала пальцы, царапалась точно кошка. Небольшая месть за недолгую боль, что он причинил мне вторжением. Мы забылись. Без слов или признаний. За нас говорили наши тела. Оказалось, что мы оба давно ждали момента полной и безоговорочной близости. Я следовала за желанием Вальда, которое удивительным образом совпало с моим. Я умирала от нехватки воздуха и ласки, льнула к гибкому и сильному телу. Возрождалась, когда Вальд касался меня, прижимал к себе точно свою собственность и брал, брал, брал…

Когда страсть закономерно отступила, Вальд подхватил меня на руки. Было всё равно куда он идёт. Главное, что я продолжаю чувствовать его, вдыхаю острые запахи возбуждённого тела. Он положил меня на кровать в спальне, где обычно ночевала я, и осторожно освободил от измятого платья. Испуганно я следила за ним, решив, что теперь он уйдёт. Он оставит меня одну, и это будет означать, что им двигало только плотское желание, которое рано или поздно просыпается в мужчине, если он долго живёт рядом с молодой женщиной. Пришло горькое отрезвление. Одинокая жизнь некроманта не предполагает романтических связей, но всячески подталкивает отдаться минутной радости жизни.

Я лежала, натянув одеяло, желая закрыться с головой, чтобы спрятать стыд и тревожное ожидание. Продолжала следить за медленными движениями наставника. Вальд скинул остатки одежды и скрылся в ванной. Оттуда он точно не сможет сбежать. Я дрожала в ожидании. Вальд вернулся. В полутьме контуры его обнажённого тела пробуждали воображение. Такой манящий и желанный, некромант продолжал казаться мне мороком. Я не верила, что Вальд останется и то, что случилось — правда.

Он лёг рядом. Покусывая губы, пристроился на боку, чтобы не тревожить рану. Вальд долго смотрел на меня, уставившуюся в потолок. Я гнала слёзы. Держалась на тонкой ниточке воли.

— Лори…

Он притянул меня к себе, обнял так, точно делал это каждую ночь долгие годы. И меня прорвало. Я рыдала, уткнувшись Вальду в шею, а он гладил по спине и коротким волосам. Мой суровый наставник молчал, но бережно прижимал меня к себе. А я не понимала, что будет дальше. Сердце было переполнено и мешало дышать.

49.

Утром я тихонько выскользнула из-под одеяла и прошлёпала босыми ногами до ванной. Быстро привела себя в порядок, боясь упустить момент, когда проснётся Вальд. В голове засела мысль, что он сбежит от меня и снова начнёт играть роль мрачного колдуна — чужого и нелюдимого. Словно вчера не сделал меня своей прямо на столе в лаборатории. Я отвела взгляд наткнувшись на зеркало, где отразилась обнажённая женская фигурка. От воспоминаний о любовном безумии меня охватил трепет и запоздалый стыд. Мы оба позволили себе больше, чем ожидали.

Когда я вернулась, Вальд спал. Я забралась к нему под одеяло. Некромант, ворочаясь в полусне, пристроился ближе и по-хозяйски положил руку на моё бедро. Горячая и сильная ладонь напомнила о ласках, которым вчера даже одежда не стала помехой. Накануне я не успела осознать собственных чувств и желаний. Всё произошло стремительно и непонятно для меня. Только теперь я ощутила непривычное томление, будто недополучила чего-то необходимого и желанного.

Боясь пошевелиться, я вгляделась в расслабленное лицо знакомое по отражению в мансарде и всё-таки немного другое. Оно было спокойным, но усталым. Я почти перестала замечать тёмные жилки вокруг рта, сероватую сухую кожу. Верила, что вскоре он исцелится. О враге, запертом в зеркале наверху, я не позволяла себе думать. Когда Вальд проснётся, то мы обязательно поговорим.

— Я пугаю?

Наверное, я задумалась и не заметила, что Вальд открыл глаза. Два чёрных омута затягивали меня. Я и рада была потеряться, потому что увидела в них нежную печаль, а не безразличие. Сердце забилось чаще, с волнением, но сразу сделалось легче. Мы вместе пережили чудесные мгновения. Означает ли это…

Страшно обрести надежду и разочароваться. Я должна знать точно, что он думает о нас. Кто мы друг другу?

— Не больно? — я провела пальцами по бинтам, коснулась лица.

— Я же нежить и ничего не чувствую, — губы Вальда скривились. Не поймёшь смеётся или язвит.

— Несносный, — ласково прошептала я, обхватив его лицо, погладила по щекам с пробивающейся щетиной. — Теперь не обманешь. Я знаю, какой ты… горячий.

Он долго смотрел. Хмурился, как привык делать, когда носил маску. Потом ответил:

— Магические мази хорошо заживляют. А лицо… Уродство — чужая маска. Иллюзия, а не болезнь. Враг стал моим отражением, а я его. Это спасло от полного слияния.

Он вздохнул и прикрыл глаза.

— Наверное, я не должен был идти на поводу у чувств, но я не жалею. Это многое значит для меня. Мне показалось, что и для тебя…

Я видела, как тяжело Вальду говорить.