Зовущие к огню

Темнеет… Темнеет тут, как на всём Востоке, быстро. Ориентируешься только по стопам впереди идущего грузовика. И понимаешь, что, если заблудишься в этом лабиринте, то шансов выбраться – ноль целых и хрен…

Стоп!

Идущая впереди машина остановилась. Ахмед выскочил – и подбежал к их «Киа».

– Вон там. Впереди поворот – и направо. Угловой – третий этаж.

– Когда?

– Полчаса еще.

– Понял.

– Как отработаете – сразу ходу, налево – и по улице, нигде не сворачивая. Я вас там буду ждать.

Ага, свежо предание.

– Не пойдет Ахмед.

– Мы договаривались…

– Ни хрена мы не договаривались. Пойдёшь на крышу с нами…

– Так не договаривались…

Полковник молчал.

– Мне внизу остаться? – спросил напарник, который вообще мало любил говорить. У него был то ли позывной, то ли кличка – Шлёп. Это потому, что в учебном лагере в Солнечногорске, когда учатся на снайпера и разбиваются по парам – второй номер помимо прочего должен контролировать попадания снайпера и сообщать ему об этом. Никакого общепринятого слова для этого не существует – подходит любое, главное, чтобы коротко и ни с чем не спутать, ну и чтобы какой-то смысл имело. Обычно – говорят «там» – коротко и понятно. От украинцев пошло – «плюс». Если не попал – соответственно, «минус». Но напарник полковника Соколова – почему то еще с тех времен говорил «шлёп» в случае попадания; его так и прозвали – «Шлёп».

Конечно, было бы неплохо, чтобы кто-то контролировал единственное их транспортное средство на случай отхода. Но это само по себе опасно. Один человек, сидящий в машине может привлечь внимание: лагерь – это такое место, где всем до всего дело, и даже дети тут растут соглядатаями и увидев незнакомую машину и незнакомого человека в ней – быстро сообщат, кому надо. Так что лучше не стоит…

– Нет. Идёшь с нами.

Напарник пожал плечами и достал с заднего сидения автомат M4A1 SOCOM. Этим автоматом он в свое время разжился на местном базаре, отдав три тысячи долларов35. Но он того стоил – там в комплекте подствольник шел, и прицел Aimpoint, который тогда один штуку баксов стоил. Короче – не прогадал…

…

На крышу они, понятное дело, не пошли – выхода на крышу не было, да и смысл? Ахмед отомкнул помещение на третьем этаже, и пустил их, тут была типа какая-то гуманитарная организация, по факту – крыша для контрабандистов и торговцев людьми. Голые стены, стальная дверь – редкость тут, значит, деньги водятся. Примитивная мебель, на стенах, чтобы хоть немного покрасивее было – всякая наглядная агитация, типа белых голубей на фоне мечети или «закинь себе на ахират36» – полковник такой дряни еще в Махачкале насмотрелся…

Выглянув, он оценил обзор – отлично.

– Там что?

Трехэтажное здание светилось окнами, на фоне темного лагеря – выглядело впечатляюще.

– Штаб местной самообороны.

– Круто. Он там будет?

– Да.

Полковник еще раз посмотрел на часы, потом начал готовиться. При нем была стропа, он ее прицепил так чтобы положить на нее цевье винтовки. Так лучше, чем с сошек. Из рюкзака он достал и пристегнул 60-местный магазин – его светить до поры не следовало, сразу поймут, что дело нечисто. Магазин русский, редкий, но удобный – для таких боев, в которых обычно принимает участие он, можно вообще не перезаряжаться. Включил термооптический прицел… фигурки в нем светились мягким белым светом, он переключил на черный – почему то ему так было удобнее, хотя, скорее всего, просто привычка.

– Готов.

– Да, – подтвердил и напарник

– Сколько еще?

– Минут пять.

– Вовремя успели.

Ахмед обиженно сопел рядом.

– Эфенди полковник, – наконец, сказал он, – сколько лет вы меня знаете, три года? Почему вы мне до сих пор не верите? Думаете, я предам?

– Я никому не верю, Ахмед. Потому и жив до сих пор. – Полковник помолчал и добавил: – Разве ваша религия не учит, что кяфирам нельзя доверять ни при каких обстоятельствах? Так почему же ты обижаешься, что и мы, кяфиры, – не доверяем вам?

…

В двух сотнях метров от них – в штабе местной самообороны, которая была прикрытием для вербовочного пункта и штаба ИГ – на экстренное совещание собирались местные джихадисты. Как они сами себя называли: «те, кем доволен Аллах». Приговаривая при этом, что лучший салат – это джихад, оправдывая этим отказ от салата (они молились время от времени, а то и вовсе прекращали читать намаз) и выполнение всех остальных ибадатов37.

В лагере из 30 тысяч его обитателей было не меньше тысячи активных боевиков, скрывавшихся среди мирняка, они прикидывались пострадавшими от кровавого режима Асада, прятали оружие и готовились воевать. Точнее не воевать, они готовились подкладывать бомбы, направлять машины на скопления мирных обывателей, устраивать расстрелы безоружных. Сейчас же они собирались, чтобы решать, что делать дальше. Только все решили за них…