Зрячие

Девушка замерла на месте, прижав тонкие бледные пальцы к своим посиневшим губам, будто оскорбленная подобной мыслью. Только сейчас мальчик сумел заметить большие темные пятна ила, размазанные по ее ночной сорочке. Создавалось впечатление, словно ночная гостья выбралась из самых недр топи, обступившей Ист-Марш.

– Спасибо, – сдавленно ответил Хантер, нервно перебирая в руках жесткие поля шляпы. – Подарок просто превосходный…

Загадочно улыбнувшись одними губами, Карен Шейн бесшумно приблизилась к стоявшему в дверях мальчику, вытянула вперед свою ладонь и нежно потрепала его по щеке.

Ее руки были холодными как лед, а под ногтями чернела кайма из сырой грязи, доходившая едва ли не до середины костяных пластин. Будто девушка в остервенении скребла замерзшую землю на протяжении многих часов.

– Забери ее с собой, Илай, – в ее мутных глазах промелькнула грусть. – Когда покинешь этот город. Я хочу, чтобы мой подарок всегда был с тобой. Чтобы ты не забыл меня.

– Я никогда не сумел бы вычеркнуть тебя из своей памяти, – сглотнув тяжелый ком, дрожащим голосом ответил мальчик. – Даже если бы очень захотел.

Отняв пальцы от щеки Хантера, Карен неожиданно отпрянула к противоположной стене, нервно оглянувшись куда-то во тьму, а затем знаками поманила его к себе.

– Не шуми, Илай, – взмолилась она, прижимая ребенка к своей груди. – Он уже здесь!

В ее словах сквозил такой откровенный ужас, что по спине мальчика невольно пробежал холодный озноб. Вжимаясь в складки грязной ткани, сильно пропахшей тленом и водорослями, Хантер не сразу осознал, что Карен не дышит. Ее грудная клетка, к которой он в страхе прильнул, замерла в мертвом параличе. Она больше не вздымалась и не опадала обратно, как бывало прежде, когда сестра обнимала его перед сном.

Когда на лестничном пролете, темнеющем за распахнутой дверью, послышались отрывистые шаги, в заполненных мглой зрачках Карен Шейн заплясали безумные искры.

– Не ищи меня, Илай, – лихорадочно зашептала она ему в самое ухо, склонив голову вниз, отчего ее грязные волосы рассыпались по спине мальчика. – Уезжай отсюда и больше никогда не возвращайся в это место. Пообещай мне, что ты не станешь сюда приезжать!

– Я… – встревоженно начал Хантер, непонимающе таращась в белое лицо девушки. – Я не могу…

Однако, как только под раскачивающейся лампой чердака неожиданно возникла чья-то тень, мальчик ощутил, как тонкие ледяные пальцы Карен разжимаются, а затем отпускают его плечо. Перепачканные тиной волосы, легко соскользнув с его твидового жилета, метнулись прочь, унося с собой едкий запах болота.

Шарахнувшись к окну, за которым непроницаемой чернотой разливалась ночь, девушка замерла, обуянная мелкой дрожью.

– Вы сегодня чудесно выглядите, – галантно поклонившись, произнес мужчина, и в его голосе мальчик уловил знакомые ноты. – Я всегда утверждал, что вы невероятно красивы, мисс Хантер.

Сняв с головы котелок, молодой констебль повернулся к скрывавшемуся в темноте угла ребенку, деловито откашлялся и вытащил из-за пазухи ворох каких-то пожелтевших бумаг. Бегающий свет потолочной лампочки ненадолго выхватил из мрака обрывки вылинявших фраз, набранных на печатной машинке.

– Разрыв вульвы привел к обширному кровотечению, – заученным тоном пробубнил полисмен. – Вероятно, это и послужило основной причиной смерти. Внутренние органы убитой оказались деформированы. Коронер предполагает, что печень и кишечник жертвы могли лопнуть в результате сильного давления извне. Мне очень жаль, мистер и миссис Хантер…

Констебль умолк, затем молча поклонился и повернулся к двери, намереваясь уйти.

– Как же вы все-таки красивы, мисс Хантер, – обронил он напоследок, едва заметно улыбнувшись девушке, замершей у чердачного окна. – Я буду ждать вас этой ночью у болот, не забудьте о нашей встрече.

Когда силуэт полисмена увяз в сыром мраке дверного проема, мальчик машинально обернулся, чтобы предупредить девушку о грозящей ей опасности. Однако в комнате ее уже не было.

Полупрозрачная тюль на оконных створках медленно двигалась в такт пронизывающего ветра, трепеща своими изящными узорами. Продолжая медленно раскачиваться, лампа то и дело выхватывала из темноты пыльные стены опустевшего чердака.

– Нет! – завопил Хантер, рванув к лестнице. – Нет, не ходи! Не ходи на болото!

Он ринулся по ступеням вниз, шлепая босыми ногами о хрипящие от старости ступени, быстро пересек темный холл и остановился на крыльце.

Топь, еще недавно поблескивавшая своими мутными водами далеко впереди, теперь скалила прожорливую пасть прямо у верхней ступени площадки. И если бы мальчик решился сойти с крыльца, то просто утонул бы в ее илистых объятиях.

Заметавшись, будто загнанный в ловушку зверь, Хантер не сразу ощутил, что за ним следят. Тайно и скрытно, ничем не выдавая своего присутствия, однако в то же время достаточно явно для того, чтобы почувствовать неладное.

Остановившись, чтобы отдышаться, мальчик услышал, как оглушительно бьется о ребра его изнуренное сердце. Глаза застилали слезы гнева и бессилия, сбегавшие по бледным щекам тонкими прозрачными ручейками.