Зрячий

– Вы не знаете, как трудно пробиваться женщине без поддержки, без связей и денег. Вокруг засилье мужчин. На любой хоть сколько-нибудь стоящей должности уже сидит начальник, до краев полный мужского шовинизма. Выше – такие же, заинтересованные в его продвижении, ниже те, в продвижении которых заинтересован он сам. И нет никакого просвета в этой череде…

Она помолчала, как бы собираясь с мыслями.

– Кое-кто пытается пробиться в ряды власть имущих мужчин через постель. Другие рассчитывают на хитрость, подлость, интриги. Мне всё это претит, Мартин. Я, урожденная Сантос-Д'Эспиноза, – девушка невесело улыбнулась, – не буду утомлять вас перечислением всех своих имен, и я достойна лучшей доли. Вот только, Зрячий, одного имени сегодня мало. Только на громком деле можно себя проявить, доказать свое право быть наверху, повелевать, а не бесконечно подчиняться чужим приказам. Когда грянуло похищение наследника молодчиками из «двадцать-двенадцать», я подумала – вот оно, пробил мой звездный час! Наконец-то смогу блеснуть умом и талантом, ведь они у меня есть! Не тут-то было… Меня отодвинули нагло, почти не скрываясь, используя всё те же интриги.

Вот оно, значит, как. Знатное имя и титулы, не давшие на деле никаких преимуществ. Засохшая ветка некогда могучего дерева, на которой строптивым побегом, диким цветком распустилась Ева Мария.

Современные женщины склонны искать счастья во всех сферах жизни. Желают без малейших скидок составлять конкуренцию мужчинам, бороться за власть и влияние. Вот только возможностей у них гораздо меньше. Во многом Ева права, хотя я считаю, что женщина должна оставаться прежде всего женщиной. Не след представительницам прекрасного пола гарцевать на авто по разбитым проселкам и размахивать револьвером. С другой стороны, если бы не Ева, неизвестно, чем закончился бы для меня сегодняшний день.

– Отец был чиновником высокого ранга. Очень высокого, а умер в нищете и безвестности, всеми забытый и покинутый. Никто не поддержал его в трудную минуту, не протянут руку и мне. Или стать женой какого-нибудь напыщенного идиота? Золоченой игрушкой, что выводят в свет по праздникам… Приложением к чванливому ничтожеству, которое не стоит твоего мизинца… Нет, это не по мне. Я, дочь своего отца, стою большего и докажу это!

Ева замолчала, а я подумал: хотелось бы мне иметь в женах высокородную, да еще с такими амбициями? Жить с нею, наверное, было бы очень непросто.

– Но одной слабой женщине в этом жестоком мире не пробиться, Мартин! – продолжила девушка, заглянув мне в лицо своими удивительными глазами. – Женщине нужен герой. Кто-то, кто мог бы стать опорой в бурном море житейских невзгод.

Она уже не говорила, а горячо шептала. Ее глаза обещали, и на щеках появился тот самый румянец, который был ей так к лицу. Жар заливал и мои щеки, перехватило дыхание…

– Стань моим героем, Мартин! – то ли прошептала, то ли выдохнула она.

А может, мне померещилось? Может, я только очень хотел это услышать? Будто дуновение ветерка…

Я потянулся к ней всем сердцем, душой и телом. Я потерял над собой контроль, забыл обо всех своих сомнениях. Я забыл обо всём на свете. Даже о пропасти, что лежит между нами. Даже о том, что обзаводиться семьей не входит в мои планы. Я раскрыл свои объятия, будто собрался обнять всю вселенную в лице этой единственной женщины. Будто начал процедуру, самую главную в своей жизни.

Пусть нет у меня в руках моего верного кинжала – он мне сейчас не нужен! И не буду я выпрыгивать по апартаментам фуэте и падеша, хоть сердце и колотилось в груди от счастья. Ведь танец может стать внутренним состоянием! Раньше мне было неведомо, что это так прекрасно – танцевать всем существом своим, каждой клеточкой тела. Я невольно прикрыл глаза…

Снег. Образ появился совершенно неожиданно, я даже не сразу понял, что это. Незнакомый захламленный переулок, крупными хлопьями падает и падает снег. Наметает сугробы, укрывает землю холодным ровным покрывалом. И посреди этого снегопада стою я в наряде дворника из процедуры бедняги Корга – дурацкая ушастая шапка, тулуп, высокие войлочные сапоги – и пытаюсь мести снег огромной метлой. На губах моих застыла глупая улыбочка…

Она говорила, мол, не надо спешить и торопить ее не надо. Что победителю достанется всё, и у нас еще будет время, и возможность будет, и говорила еще что-то… А я остро чувствовал ее маленькую, изящную, но крепкую ладошку у себя на груди, остановившую мое движение. Ах, эта ручка не дрожала, она умела быть сильной, хотя, наверное, – и нежной. И я теперь точно знал, что Ева играет: эта честолюбивая и красивая женщина лишь использует меня.

Интересно, что чувствует кот, возмечтавший съесть хозяйскую сметану, но не дотянувшийся до кувшина? А если бы он вдруг узнал, что в кувшине совсем не сметана, а, например, негашеная известь?

Но и кинжал – тот самый, сделанный для великих побед и свершений, – может порой обладать собственной волей. Может иногда спорить с хозяином, расценивая его лишь как носителя. И тогда стоит попробовать посмотреть на верного помощника с другой стороны.