Зримая тьма

В это время Мэтти изумленно рассматривал три остальные стеклянные стены. Они были сверху донизу зеркальными, даже двери, и эти зеркала не просто отражали, а искажали, так что Мэтти видел себя ушестеренным, растянутым с боков и сплющенным сверху; сам мистер Ханрахан приобрел очертания дивана.

— Ха! — усмехнулся мистер Ханрахан. — Вижу, тебе нравятся мои стекляшки. Неплохой способ ежедневного умерщвления греховной гордыни, а? Миссис Ханрахан! Где вы?

Миссис Ханрахан возникла мгновенно, будто материализовалась из пустоты, — на фоне окна и зеркал открывающиеся двери казались солнечной рябью на воде. Она была тоньше Мэтти, ниже мистера Ханрахана и имела несколько потрепанный вид.

— Что, мистер Ханрахан?

— Вот он! Я нашел его!

— Бедняга! Как ему не повезло с лицом!

— Я покажу этим вертихвосткам мужчину в доме! Девочки! Идите сюда, вы все!

По стенам прошла рябь, темные пятна и светлые вспышки.

— Семь моих дочек! — возгласил мистер Ханрахан, по-хозяйски их пересчитав. — Вы хотели мужчину в доме, так? Слишком много женщин, говорите? Ни одного молодого человека на милю вокруг? Я вам покажу! Вот вам новый мужчина в доме! Взгляните на него хорошенько!

Девочки встали полукругом. Близняшки Франциска и Тереза, едва из колыбели, но такие лапочки. Мэтти инстинктивно поднял руку, чтобы они не испугались левой, обращенной к ним стороны его лица. Бриджит, повыше, симпатичная и близоруко щурившаяся, Бернадетта, еще выше и симпатичнее, вполне созревшая, Сесилия, пониже, такая же милая и еще более зрелая, Габриэль-Джейн, от которой никто на улице не мог отвести глаз, и, наконец, старшая, одетая как на пикник Мэри-Мишель: кто хоть раз ее видел, был обречен.

Сесилия хлопнула себя ладонями по щекам и слабо вскрикнула, когда ее глаза привыкли к свету. Мэри-Мишель повернула голову на лебединой шее к мистеру Ханрахану и произнесла волшебные слова:

— О, папа!

Тогда Мэтти издал дикий вопль. Распахнув дверь, он бросился вниз по лестнице. Вскочил в машину и погнал по извивам дороги вниз с холма, декламируя фальцетом:

— Откровение Святого Иоанна Богослова. Глава первая. 1. Иоанн семи церквам, находящимся в Азии, и отмеченным семью подсвечниками. 7 Се грядет Иисус Христос. 14 Его славная сила и величие. Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим…

Мэтти декламировал все так же пронзительно; но постепенно тон снижался, и, наконец, он прочел уже обычным голосом: «19 И если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей».

На конечном «Аминь» он заметил, что кончается бензин, и подрулил к колонке; а пока ждал, его сознание посетил образ Мэри-Мишель, и он снова ринулся наугад — и по дороге, и по книге:

— «22 Кина, Димона, Адада,

23 Кедес, Асор и Ифнан,

24 Зиф, Телем и Валоф,

25 Гацор-Хадафа, Кириаф, Хецрон, иначе Гацор,

26 Амам, Шема…»

Вечером Мэтти добрался до Гладстона — это был большой город. Там он на несколько месяцев обрел покой, работая могильщиком.

Но все повторилось снова — вернулись и вопрос, и беспокойство, и необходимость ехать туда, где все станет просто и понятно. И Мэтти начал размышлять; вернее сказать, что-то внутри Мэтти начало размышлять и представило ему готовый результат. Таким образом, без участия осознанной воли он наткнулся на мысль: «Все ли люди такие?» К этой мысли прибавилась следующая: «Нет, потому что у них обе стороны лица одинаковы».

Потом: «Только ли лицом я отличаюсь от них?»

«Нет».

— Что я такое?