Зуб дракона

— Наидобрейшего тебе утра, Дэниэл Смит. — Он растягивал слова еще сильнее, чем раньше, и говорил безо всякого выражения. Зевнув, он манерно прикрыл рот тыльной стороной ладони. — Прошу прощения. — Он подобрался, выпрямился в своем кресле и наклонился к Дэну. — Я также должен извиниться за то, что вторгся в пределы твоего сознания без официального разрешения. Ты спал, и поскольку я знал, что мы с тобой друзья, я посчитал слишком нелюбезным будить тебя ради такого пустяка, как разрешение. Но, Дэниэл Смит, боюсь, наша дружба под угрозой. Друзья друг другу помогают, а ты, кажется, абсолютно… — И тут он сжал бескровные кулаки и заговорил низким, напряженным голосом, полным тихой злобы: —…абсолютно ничего не знаешь о том, что мне нужно.

Вздохнув, он устало закрыл глаза и медленно помассировал их пальцами.

— И теперь, к величайшему сожалению, мне придется подружиться также с твоими братом и сестрой. Хотя мне уже сказали, что и у них, возможно, нет того, что я ищу.

Он убрал ладони от лица, тяжело вздохнул и посмотрел на Дэна с выражением, полным раскаяния.

— И если это действительно окажется правдой, милейший Дэниэл Смит, боюсь, что мне придется снять этот медицинский халат. А когда я его снимаю — и я никогда не лгу, — вокруг неизбежно становится жарковато.

Дэниэл попытался повернуться, чтобы посмотреть, лежит ли на соседней койке его мама. Он попробовал раскрыть рот, облизнуть потрескавшиеся губы, заговорить. Но его челюсть словно была зашита, и язык безжизненно лежал за зубами. Где же Сайрус и Антигона? Что с ними стало? Феникс состроил недовольную гримасу и ответил, словно прочел мысли Дэна.

— К сожалению, их забрали к себе крайне неприятные типы. Но я бы на твоем месте за них не волновался. Я уже предпринял необходимые меры.

И доктор Феникс лучезарно улыбнулся, пронизывая Дэна взглядом своих бесцветных, белесых глаз, в которых будто не было зрачков. Он медленно поднялся с кресла и навис над кроватью.

— Если говорить в более научном ключе, должен сказать, что это и поразительно, и печально, насколько же твое сознание поражено этой негодной смитовской плесенью. Когда-то мне представилась возможность изучить двух твоих тетушек, и это оказались невыносимо скучные образцы простой умственной организации с полным отсутствием воображения, что характерно и для тебя, прошу прощения за столь прямое высказывание. Какой огромный потенциал, заключенный в плоти и крови Смитов, так и остался нереализованным. — Он замолчал и плотоядно облизнул губы. Его брови озабоченно изогнулись. — Как считаешь, могут ли твои брат с сестрой оказаться более… интересными? Прошу тебя, скажи да. В конце концов, в них гораздо больше осталось от вашей диковатой матушки, чем в тебе. А сознание вашей матери — просто потрясающий лабиринт впечатляющих образов и поистине животных желаний — настолько, насколько можно ожидать от женщины, воспитанной в таких условиях, как она.

Доктор оглядел Дэна, его ступни, ноги, руки и грудь, и его узкие ноздри воодушевленно затрепетали.

— Ты все еще мой друг, Дэниэл Смит. И твое сознание все прогнило от ненужных беспокойств и страхов. Твое тело истощено и ослаблено из-за никому не нужного самопожертвования. Я не могу допустить дальнейшего существования такого тебя.

Он склонился вперед и хрустнул своими длинными паучьими пальцами.

— Когда ты снова проснешься, ты будешь обновленным. Переделанным.

Он подвигал пальцами, внимательно их разглядывая, словно видел в первый раз.

— Как твой друг, я придумаю для тебя гораздо более интересный и захватывающий способ… существования. — Дэниэл содрогнулся, когда ледяной палец прикоснулся к его грудной клетке. — Более интересный, чем твое нынешнее существование. Но не переживай о прежнем себе. Быть обычным человеком настолько… банально.

— Доктор Феникс? — позвал мужской голос. Говорящий находился вне поля зрения Дэна.

Склонив голову набок, Феникс погладил Дэна по щеке своей холодной, влажной ладонью. Парализованному телу Дэна даже удалось вздрогнуть.

— Да? — неторопливо отозвался Феникс. — В чем дело?

— Новости из Эштауна, — ответил голос. — Макси уже внутри.

— Вот и славно, — пропел Феникс. — Дорогой маленький Максимилиан заставит их попотеть. Мы с близнецами присоединимся к нему завтра. Они — единственная компания, которая мне понадобится.

Он наклонился еще ниже, глядя своими пустыми глазами в лицо Дэниэлу. Ближе, еще ближе, и Дэн уже ничего не мог разглядеть. Слезы затекали ему прямо в глаза.

— Смиты нуждаются в воссоединении, — шепнул из тумана Феникс. Его влажное дыхание отдавало корицей.

Дэниэл попытался проморгаться, но окружающий мир поблек и исчез. Сердце замедлилось, и его поглотила непроглядная тьма.

Первый урок латыни у Сайруса проходил в маленькой комнате на втором этаже. В голой каменной стене было всего одно окно. Рядом сидела сестра, громоздилась гора старых, разваливающихся книжек, и сердитая старушка поминутно раздавала ему подзатыльники.