Зуб кобры

— Нет, ты не думай, я не требую от тебя взаимности… Я все понимаю. У тебя на Земле наверняка есть девушка… К тому же, ты так далек от меня в своем прекрасном, справедливом обществе. Я совсем, совсем чужая для тебя!..

— Кунти! — Я сжал ее локоть.

— Это правда! Не спорь со мной! Я же прекрасно все понимаю, хотя мне и очень жаль… Я мечтала быть твоим другом.

— Ты для меня сейчас лучший друг! И только ты можешь мне помочь!

Она недоверчиво покосилась на меня.

— Это правда, поверь! — заверил ее я.

Кунти быстро придвинулась ко мне и, зажмурившись, поцеловала меня в губы. Тут же отодвинулась и отвернулась к океану. Минуту я молчал, собираясь с мыслями. Потом спросил ее:

— Давно ты у повстанцев?

— Три года, — охотно ответила она. — Поначалу они не доверяли мне, как и ты. Думали, что я подослана полицией. Но постепенно убедились, что это не так. Поняли, что им выгодно иметь своего человека из богатой среды. Я брала у отца деньги для них, а ему говорила, что на подарки и всякую ерунду. На эти деньги мы покупали оружие, продовольствие, медикаменты. Ведь наших отрядов очень много, они разбросаны по всей планете. Чаще всего им приходится скрываться от полиции и секретной службы в лесах или в заброшенных горных поселках. Иногда взгляды их руководителей на борьбу не совсем совпадают, но мы всеми силами стремимся к объединению, чтобы нанести властям решающий удар. Великий вождь народа Квой Сен завещал нам это.

— А как вы поддерживаете связь между собой?

— По радио, конечно, хотя и с этим иногда тоже возникают проблемы. Последний раз наш отряд захватил большую партию микрораций с блокировкой от подслушивания. Их заказал мой отец для своей охраны. Я узнала об этом и сообщила товарищам. Они организовали нападение…

Я слушал ее очень внимательно. Кунти рассказывала непринужденно, с интересом, во всех подробностях, не утаивая даже мелочей. Когда она замолчала, я спросил:

— А твой отец, он знает об этом? Ты пробовала когда-нибудь затронуть с ним эту тему?

Кунти откинула назад волосы.

— Что ты?! — Она усмехнулась, словно удивляясь моей мысли. — Когда мне было восемнадцать лет, об этом и говорить было нечего, отца бы сразу хватил удар. А теперь… Ты не думай, он у меня хороший, но, боюсь, он не поймет меня или не захочет понять. Он всегда слишком усложняет мир… Для него это будет равносильно измене самому себе.

* * *

Я не почувствовал, как заснул. Казалось, я только прилег на постель, а сладкие волны сна уже понесли меня по причудливому лабиринту сновидений, в которых перемешались картины давно прошедшего и еще не наступившего настоящего. Я барахтался в этих волнах, когда чей-то настойчивый шепот добрался сквозь все преграды до моего сознания, заставив проснуться.

— Миран! Миран, проснись! Слышишь, Миран?

Сначала мне показалось, что этот таинственный шепот лишь продолжение сна, в котором я был далеко на Земле, в объятиях Тани, и что это она зовет меня, протягивая ко мне руки. Но потом мной овладела досада. Таня не могла звать меня чужим именем, значит, все происходило наяву.

— Миран! Миран, проснись! — повторял настойчивый голос.

Я неохотно открыл глаза; привстал на постели, прислушиваясь. В темноте кто-то сидел рядом. Я даже чувствовал его взволнованное дыхание. Но этого уже и вовсе не может быть!

— Кто здесь?

— Тише! — Чьи-то теплые пальцы прикрыли мои губы. — Это я, Кунти. Не пугайся.

— Кунти? Как ты оказалась здесь?

— Очень просто — вошла через дверь. Ты забыл запереть ее. — Она взяла меня за руку. — Миран!

— Постой, постой! Который сейчас час?

Я взглянул на светящийся циферблат часов: два часа ночи по земному времени.

— Сейчас же середина ночи!

— Ну и что? — беспечно ответила она.

— И ты сидишь здесь одна, в моем гостиничном номере?

— Да. Потому что мне нужно сказать тебе что-то очень важное.

— Ночью? Как ты вообще попала сюда?

— Не беспокойся, меня никто не видел. И не удивляйся. Ведь ты не верил мне? Разве не так?

Действительно, я ей не верил и именно поэтому не назвал своего настоящего имени.

— Помнишь, я говорила тебе о повстанцах? — продолжала она, еще больше понизив голос. — Я была с тобой откровенна, хотя я дала клятву. Но я рада, что не ошиблась в тебе. Миран…

— Мое настоящее имя — Влад.

Кунти дотронулась до меня в темноте. Кажется, она оценила, как это было рискованно сразу называть свое настоящее имя. Спросила шепотом:

— Ты недавно прилетел на Гивею?

— Недавно. — Я хорошо помнил наставления Громова, но сейчас совершенно не знал, как говорить с девушкой. — Ты хотела мне что-то рассказать?

— Да. Вернее, показать. Идем! — Она встала: в темноте раздался легкий шелест ее платья.

— Куда? — удивился я.

— Не спрашивай. Это очень важно. Говорить об этом здесь не стоит. Нас могут подслушивать. Ты все увидишь сам.

Я не стал спорить с ней. Решимость в голосе девушки говорила о важности задуманного ею. Нащупывая в темноте одежду, я принялся быстро одеваться. Кунти стояла у окна, я видел только ее темный силуэт, рисовавшийся на фоне звезд. Длинные волосы были распущены и спадали ей на плечи, сливаясь с темнотой.