Зубная Фея

– Слишком уж быстро все происходит, – сетовал Чарли.

– Это мой шанс, папа!

– А как же твоя учеба? – ныла Дот.

В начале лета Линда сдала экзамены по продвинутой программе и стала студенткой педагогического колледжа в Дерби, занятия в котором должны были начаться через две недели.

– Может, за этим контрактом последуют новые. А там, может быть, мне дадут постоянную работу.

– Это не настоящая работа, – возразил Чарли.

– Взгляни на письмо, папа! За три дня такой «ненастоящей работы» мне предлагают столько же, сколько ты зарабатываешь за полгода!

Линда пожалела об этих словах сразу же, как только они слетели с ее уст. Она совсем не хотела обидеть или унизить родителей; напротив, она надеялась добиться их понимания и поддержки. Чарли молчал и смотрел в сторону, Дот смотрела на Линду, а Линда смотрела в пол.

– Я бы хотела, чтобы ты и мама поехали со мной.

Чарли нехотя сменил гнев на милость.

– Нет уж, мне там делать нечего. Но твоя мама, думаю, будет не прочь составить тебе компанию. Желаю вам хорошо провести время. И не возвращайтесь домой без большой кучи покупок.

Линда взвизгнула от восторга и бросилась к телефону, чтобы сообщить Дереку прекрасную новость. Между тем Чарли ушел наверх, закрыл за собой дверь спальни, лег на постель и расплакался в первый раз за восемнадцать лет – с того самого дня, как Линда появилась на свет.

Трехдневная экспедиция в Лондон прошла на ура. Линда пообщалась с самой Пиппой Гамильтон и была ею очарована, хотя в описании Дот эта самая Пиппа выглядела чем-то вроде Медузы Горгоны, страшной как смертный грех. А вскоре Линда получила письмо, в котором Пиппа восторгалась какими-то ее фотографиями и предлагала ей сниматься для иллюстрированных изданий Дома мод. При этом Пиппа обещала лично позаботиться о карьере Линды в модельном бизнесе. Если Линду устраивает это предложение, говорилось в письме, она должна, не теряя времени, перебираться в Лондон на постоянное место жительства.

– А как же твой колледж? – спросил Дерек.

– Учебу можно отложить на год, как ты думаешь?

– Разумеется, можно, – сказал Дерек хмуро.

Он понимал, что тут ничего не изменишь: будет еще одна порция криков и плача; будут разговоры о том, как много она может заработать, почти ничего не делая; будет и отказ от места в колледже. Линда выбрала свой путь, и этот путь лежал в Лондон.

– Не думай об этом, – сказала Зубная Фея. – Я ведь предупреждала, что она причинит тебе боль.

Сэм лежал на своей кровати, глядя в потолок. Стоял ясный летний день, и его друзья наверняка были сейчас на берегу пруда, курили сигареты, болтали и смеялись. В иное время он с радостью составил бы им компанию, но сейчас ему было невмоготу наблюдать за тем, как Алиса все больше сближается с Терри. Его буквально выворачивало наизнанку, когда он видел ладони Терри, прикасающиеся к ее одежде, гладящие ее волосы или загорелую кожу ее рук. До сей поры ему удавалось скрывать свои чувства; никто вокруг и не подозревал о его страданиях.

Исключая Зубную Фею.

– По крайней мере, ты тоже знаешь, каково оно, чувство ревности, – говорила фея.

– Ревность? – сказал Сэм. – Тебе-то с какой стати ревновать?

– Потому что ты – это все, что у меня есть. Ты заставляешь меня приходить сюда, а на самом деле тебе нужен кто-то другой! Я нисколько к тебе не стремлюсь: для меня эти встречи как кошмарный сон. Но когда ты хочешь вместо меня Алису или Линду, это хуже смерти. Я заболеваю. Я начинаю задыхаться. Я плачу. У меня сердце кровью обливается. Во мне угасает жизнь. Что тут можно поделать? Ты – это все, что у меня осталось.

Когда она начинала вот так стонать и жаловаться, Сэм окончательно переставал ее понимать. – Ты меня простил?

Голос ее смягчился. Теперь на краю постели, положив руку ему на бедро, сидела прежняя, женственная Зубная Фея. Она выглядела обновленной и посвежевшей. В черных глазах вновь заиграли зеленоватые блики; кожа стала белой, гладкой и чистой, а густые темные волосы искрились, словно в них были скрыты мириады микроскопических звезд. Ожидая ответа, она несколько раз нетерпеливо провела языком по губам.

Внезапно его осенило.

– Ты используешь мои зубы, чтобы поправляться, я угадал? – спросил он. – То есть, когда ты получаешь что-то мое, это действует на тебя

как лекарство.

– Твое или чье-нибудь еще. Так уж оно устроено, и я не могу изменить порядок вещей. Ты должен это понять. Обычно бывает достаточно одного раза: я беру первый зуб и на этом все кончается. Но ты меня увидел – понять не могу, как это произошло. Ты меня увидел, и мы с тобой оба обречены.

Она переместилась к телескопу, повернула его в сторону леса и начала крутить колесико настройки.

– Я всегда близко к сердцу принимала твои проблемы, Сэм.

– Ты чертовски добра и великодушна. – В последнее время он становился все смелее в обращении с Зубной Феей. – Пожалуй, тебе не стоило так уж сильно обо мне заботиться.