Зубных дел мастер

Кир так поступил. Сказал только друзьям по комнате, попросив их не делиться новостью с однокурсниками. Просьбу восприняли нормально, тем более что и у них с изданием все обстояло хорошо. У Олега и Сергея выходили книги, а у Косиньского пьесу принял к постановке областной театр.

— Похоже, что мы самые успешные на курсе, — заметил по этому поводу Олег Кувайцев. — Такое не мешало бы отметить.

— Приглашаю в ресторан, — сказал им Кир, успевший побывать в издательстве, еще редакции журнала и получивший в общей сложности от них почти две тысячи рублей.

— В «Арагви», — подхватил Кувайцев. — Сергей нас отведет — у него там знакомая официантка.

Он, Кир и Виктор засмеялись.

— Да будет вам! — обиделся Кострица. — До выпуска из института мне будете напоминать?

— Так есть что вспомнить, — Олег пожал плечами. — Хорошо, молчу. Предлагаю посидеть в «Пекине», у меня там есть знакомство.

«С таким лицом — наверняка», — подумал Кир. Откуда у Кувайцева раскосые глаза и лунный лик, друг им не говорил, а спрашивать они стеснялись. Не обязательно, что кто-то из его родителей китаец — в СССР немало есть народностей с похожей внешностью.

В «Пекине» им понравилось — готовили здесь вкусно. Попробовали экзотические блюда, к примеру, маринованные яйца, утку по-пекински, пельмени на пару. Медуз, змей и лягушек в «Пекине» не готовили. Пили водку; коньяк, как объяснил Олег, с китайской кухней плохо сочетается. Кир заплатил за ужин шестьдесят рублей, включая чаевые — вполне нормально для четырех здоровых мужиков с отменным аппетитом.

Экзаменационная сессия пролетела быстро, и Кир вернулся в Минск, где вышел на работу и был немедленно вызван к заведующему отделением.

— Наконец-то вы приехали! — сказал ему Ботвинник.

— А что случилось? — удивился Кир.

— Нужно поставить металлокерамику высокому начальнику.

— Так есть другие техники, — пожал плечами Кир.

— Другие так не сделают — тут нужно идеально, чтоб сели сразу без коррекций. У вас так получается, они не смогут. Начальники не любят ездить на коррекции, поэтому нельзя опростоволоситься. Зачем нам неприятности, понятно?

Ботвинник выглядел встревоженным.

— Что за начальник? — не сдержался Кир.

— Секретарь ЦК компартии Белоруссии.

— А с какого боку он к нашей поликлинике? — Кир изумился. — У них же лечкомиссия.

— Не знаете вы, Константин… — поморщился Ботвинник. — Врачи и техники из лечкомиссии не лучшие в стране. Скажу вам больше, как бы не худшие. Условия работы там хорошие: им платят больше, а нагрузка меньше, жилье дают быстрее, чем обычным медикам. Поэтому большей частью там сидят блатные, — он махнул рукой. — Их пациенты это знают, и те из них, кто поумнее, если серьезно заболеет, у них не лечится. Идут к врачам обычных клиник, понятно — к самым знающим. Чтоб вы знали, — Ботвинник приосанился, — наше ортопедическое отделение — лучшее в республике. Поэтому и обратились.

— Понятно, сделаю, — заверил его Кир.

Обещание он выполнил. Работа оказалось сложной, но не настолько, чтоб не справиться. Отдав ее Ионовичу (его назначили быть ортопедом у секретаря ЦК, что и понятно), Кир о ней забыл — с ним не случалось получить протез на переделку. Приобретенное за десятилетия службы в прошлой жизни мастерство врача и инженера прижилось в новом теле идеально и позволяло выполнить работу без малейшего изъяна. Нередко помогал системник, присылая Киру объемные картинки челюстей — он их выстраивал мгновенно. Поэтому, взяв слепок, Кир безошибочно определял, где могут быть проблемы при изготовлении протеза. Случалось, добивался, чтоб слепок сняли заново. Врачи ворчали, но шли навстречу технику — в противном случае работать с этим пациентом он отказывался. На него пытались жаловаться заведующему отделением, но тот вставал на сторону Чернухи.

— Некачественный слепок, — объяснял обиженному ортопеду, — приведет к изготовлению моста с дефектом. Его придется переделать, а это лишняя работа для техника и ортопеда, плюс незапланированный расход материалов. Желаете все это оплатить из собственной зарплаты?

Желающих не находилось. В итоге у Чернухи в отделении сложилась репутация, как у Ионовича. Отличные специалисты, только зануды еще те. Врачи, косячившие с слепками, просили Людмилу Станиславовну не отдавать их Киру. Он это знал и только радовался, поскольку не любил скандалить.

Но о работе для начальника ему напомнили. Через неделю в техническую заглянула медсестра и объявила Киру:

— Семен Григорьевич велел зайти к нему.

Кир удивился, но отправился в кабинет заведующего отделением. Тот оказался не один: на стуле рядом с ним сидел мужчина — немолодой, лет эдак шестидесяти, с лицом крестьянина. Кир поздоровался.

— Вот, Александр Трифонович, техник, который делал зубы, — сообщил Ботвинник. — Константин Чернуха.

— Такой молоденький? — гость удивился.

— Но он лучший наш специалист, — поспешил его заверить заведующий отделением.

— Лет тебе сколько, Константин? — поинтересовался гость.

— 22, — ответил Кир.

— Молодец! Я Александр Трифонович Кузьмин, секретарь ЦК по идеологии. Приятно познакомиться.

Он подал Киру руку, и тот ее пожал.