Зубрилка для Чёрного (СИ)

— Зубрилка, как-то ты плохо просишь, — склоняется ко мне. Горячее мятное дыхание касается лба и переносицы. — А контрольная от тебя никуда не убежит, Бунтарёва. Тебе пятёрку поставят только за твой заумный вид.

Я застываю, чувствую, как горячее дыхание смещается к губам. Заворожённая его близостью, прерывисто выдыхаю, жмурю глаза и пытаюсь восстановить собственное дыхание, которое стало слишком частым и прерывистым. Ни один парень не подходил ко мне настолько близко, никто не говорил со мной настолько нагло.

Я опускаю голову вниз. Я чувствую, что в каждом пальце на руках у меня появляется странное покалывание. Будто огненные змейки оплели каждую косточку и покусывают косточки острыми зубками. Сердце стучит часто, с надрывом. Кажется, что в любое мгновение оно вырвется из грудной клетки и упадёт на каменный пол. К ногам этого грубого, наглого и самовлюблённого парня. Того, кто всегда хамит учителям, влезает в драки, нарушает все школьные правила и разбивает девичьи сердца.

— Чернышев, — я смотрю на носки своих сапожек, — отдай, пожалуйста, мой рюкзак. Мы опаздываем на урок, — твержу упрямо.

— Зубрилка, твои книги никуда не убегут, — произносит с издёвкой, а сам руку вскидывает и пальцами ведёт по запястью моей протянутой руки.

— Ой, — я выдыхаю взволнованно и испуганно, когда огромные мурашки разбегаются в разные стороны от места прикосновения.

Я впервые в своей жизни испытываю чувство, похожее на прикосновение крыльев бабочек в животе. И впервые в жизни от чужого прикосновения у меня голова идёт кругом.

Сколько раз я читала про это в книгах. Но оказалось, что в жизни всё… куда острее. Сильнее. Глубже. И не поддаётся описанию. Слишком много чувств. Слишком много переживаний.

Я вскидываю на парня глаза и вижу, как напряжённо он вглядывается в моё лицо. Жадный взгляд Игната шарит по щекам, губам, глазам, шее и подбородку. От такого пристального внимания я краснею от кончиков пальцев ног до кончиков ушей. Вновь торопливо провожу языком по губам, которые слишком сильно пересохли. И сейчас я совсем не уверена, что это из-за мороза на улице. Потому что всё тело дрожит не от холода, а от жара, охватившего всё тело.

Вижу, как взгляд одноклассника опускается на мои губы. Как карие глаза Чернышева становятся темнее. В них медленно расширяются зрачки. И это настолько завораживающее зрелище, что я не могу оторваться. Я вижу в глазах Игната собственное отражение.

Красные от мороза щёки и нос, широко распахнутые глаза, красные и припухшие губы, растрёпанные и торчащие в разные стороны волосы. Я моргаю. Отступаю на шаг от парня. Задерживаю дыхание, чтобы не чувствовать запах тела Чернышева. Он как-то странно действует на меня. Слишком сильно.

Я трясу головой, прогоняю наваждение. Хмурюсь и тянусь рукой к плечу парня, на которое он закинул мой рюкзак.

— Спасибо большое, что решил помочь, но сегодня мой рюкзак лёгкий, Игнат, — улыбаюсь. — Позволь, я сама.

Я тяну лямку на себя, но забрать свою вещь из рук молодого человека никак не выходит. Он слишком сильно сжимает лямку. Держит и не собирается отдавать.

— Игнат, прошу тебя. Пожалуйста. Отдай. Чего ты? — вскидываю брови. — Что на тебя нашло?

— Интересно, — вдруг с ухмылкой выплёвывает парень, — а как ты будешь просить, если я тебя сейчас затащу вон в ту кладовую и руками проберусь под твою юбку? М? Что-то подсказывает, Бунтарёва, что ты не так скромна, как пытаешься казаться. Белые овечки всегда горячие.

Я распахиваю рот и округляю глаза. Таких слов я не слышала никогда. От них меня охватывает мучительный жар с ног до головы. Я жмурю глаза и трясу головой. Я будто пытаюсь избавиться от звучания хриплого низкого голоса, который так волнует меня.

— Ты что такое говоришь, Игнат? — пытаюсь говорить так, чтобы мой голос не дрожал и не срывался. — Это… Это неприлично! Недопустимо! Грязно и… и мерзко!

— Свои желания? Мысли? — выгибает бровь и хмыкает, а я понимаю, что он просто насмехается надо мной.

Как и всегда. Как он это изощрённо любит делать. Злюсь. Со всей силы дёргаю лямку на себя, вырываю рюкзак из цепких пальцев.

— Какая стеснительная Катюша, — цедит сквозь зубы. — Неужели, никто подобного тебе не говорил? — склоняет голову к плечу. — Да неужели, Зубрилка. Как забавно, — смеётся, когда мои щёки заливает краска смущения. — К Зубрилке никто не подкатывал раньше…

Глава 2

— Ты… Ты-ы-ы… — шепчу непослушными губами. — Это омерзительно! Это…

— Что? Ничего придумать не выходит? — хмыкает, склоняя голову и замирая в считанных миллиметрах от моих губ.

Я тяжело сглатываю и отшатываюсь, когда чувствую, как запах парня окутывает меня со всех сторон. Тяжёлый. Как и его взгляд, которым он меня награждает. Я вскидываю руки и давлю на плечи Игната, тщетно пытаюсь его отодвинуть. Я готова расплакаться от отчаяния. От беспомощности. Я, как маленький новорождённый котёнок, рядом с огромным псом.

— Игнат, прошу, не нужно всего этого. Я не знаю, что ты задумал и зачем ты это делаешь. Я пойду на урок. Звонок уже дважды прозвенел. И… — я выдыхаю.