Зубы дракона

Прошел день, другой, третий — буйвол Хакима не сдыхал, а становился более упитанным, набирался сил. Может быть, потому, что хозяин впервые за много месяцев выкупал и почистил его, не заставлял работать и кормил доотвала, а может быть, так действовал препарат Федоровского: у животного заблестели глаза, шерсть стала лосниться, заживали язвы, отрастали сбитые, потрескавшиеся копыта. Недаром Хаким возлагал на него столько надежд — такого буйвола с радостью купит каждый, кто имеет деньги!

Успех первого эксперимента рассеял сомнения большинства навабганджцев. Самые осторожные, правда, еще воздерживались, однако их становилось все меньше и меньше. Кое-кто из индийцев уже сожалел, что в свое время первым не откликнулся на призыв Сатиапала и не получил трех кристаллов. Видимо, это и в самом деле ценная вещь, если сам Пьяришонгкор объявил, что готов купить один кристаллик за пятьдесят рупий.

Изготовление сатиапаловского «силоса» из ритуальной церемонии постепенно превращалось в обычную процедуру. Крестьяне привыкали кормить животных корой и хворостом и даже удивлялись, почему не делали этого раньше. Жители окрестных сел не могли понять, почему вдруг в Навабгандже поправился скот, а счастливые владельцы чудодейственных кристаллов никому не рассказывали о своей тайне. Это было молчаливое соглашение всех навабганджцев, и его строго придерживались.

Лишь толстый мулла, честно отрабатывая взятку в сто рупий, не только не изготовлял «силоса», но охаивал его всюду, где мог. Мусульмане слушали его, поддакивали… и торопились к своим кадкам со смесью, чтобы выполнить очередную процедуру предписания Сатиапала. Как всегда бывает, голая болтовня не устояла против наглядной агитации фактами. Как ни глуп был мулла Навабганджа, но и он понял, что дело проиграно. С тяжелым сердцем поплелся он к мулле Ибрагиму, чтобы доложить о неудаче.

К его удивлению Ибрагим не рассердился. Он сказал, что Аллах сам знает, как покарать неверных, и, вероятно, не будет откладывать этого на долго. Пусть мулла пока успокоится. Моулеви знает обо всем, и как владелец солеварни прислал мулле Навабганджа скромный подарок за его хлопоты — два мешка прекрасной соли. Мулла может забрать ее хоть сегодня.

Конечно, толстый мулла не отказался и от этой взятки: соль в Навабгандже покупают теперь в невиданных количествах. Продашь лавочнику — будешь иметь приличный доход!

Коммерческую операцию мулла проделал в тот же вечер и, не прибегай он к чрезмерной осторожности, никто бы его ни в чем не заподозрил. Но он инстинктивно чувствовал, что дело пахнет нехорошим, поэтому перетаскивал соль частями, обходя встречных десятой дорогой. Во время одного из таких рейсов мулла и попал в руки недремлющего Хакима.

Юноша давно следил за странным поведением муллы. Если бы русский доктор не спрашивал о худощавом моулеви и не высказал подозрения, что это — англичанин, Хаким ни за что не поднял бы руку на своего «духовного пастыря». А теперь он схватил муллу за шиворот так, что тот завизжал с перепугу.

— Ты что несешь, мулла?

— Я… я… Это соль, обыкновенная соль…

— А ну, проверим! — Хаким вырвал из его рук мешок и сунул туда нос. — Гм… И в самом деле — соль. Так чего же ты прячешься, словно вор?

На крик сбежался народ. Мулла увидел поддержку и завопил:

— Люди добрые, прогоните прочь этого сумасшедшего!.. Эй ты, разбойник, оплеванный верблюдом, — пусть выдерут псы твою паршивую бороду, — разве я должен тебе докладывать, куда и что?! Купил соль, продаю соль, — тебе-то что, голодранец, сын осла и рябой обезьяны?! Разве ты, шут с кокосовым орехом вместо головы, не знаешь, что у лавочника пусты закрома?

О, мулла умел ругаться! Хакиму не оставалось ничего иного, как отпустить толстяка. В самом деле, разве может быть что-либо плохое в обыкновеннейшей соли?..

И все же, из головы юноши не выходил вопрос: а почему мулла нес эту соль тайком, почему пробирался сквозь кустарник, вместо того, чтобы идти по дороге?

Обо всем этом Хаким собирался рассказать русскому врачу. Осуществи он своевременно свой замысел, — возможно, удалось бы предотвратить большую беду. Но сагиба никак нельзя было застать в лагере — он все куда-то уезжал.

Андрей действительно возвращался «домой» лишь для того, чтобы выспаться, а рано утром с ассистентом выезжал на «периферию». Как хирург, он обслуживал Навабгандж регулярно. Но таких поселков в Бенгалии — тысячи. Не каждый из больных осмелится обратиться к советским врачам, да не каждый и сможет дотащиться до лагеря экспедиции. Приходилось отправляться в путешествие самому.

Это была добровольно взятая на себя обременительная и мало приятная задача. Часами перед глазами врача проходили сломанные кости, воспаленные аппендиксы, вывихнутые суставы, гнойные раны. С каким-то лихорадочным подъемом доцент выходил на бой с болезнями. Он решил хотя бы этим помочь обездоленной стране в последние дни пребывания в ней. Еще нбДели три-четыре — и экспедиция выедет отсюда. Дождутся ли тогда бедняги-больные квалифицированной помощи?