Зубы Дракона

– И потом неоднократно, – сказал Шатов. – И еще неоднократно выйдет зайчик погулять. Значит, привезли меня в больницу. Это было уже после армии, я учился на вечернем и работал в школе. Лет около двадцати двух мне было…

– Ну, давайте, я вас покормлю!

– Молчи, женщина! – с кавказским акцентом прикрикнул Шатов. – Мужчина говорит. Там у нас, кстати, что на завтрак?

– Творог, буженина, салат, яйца вкрутую и сок, – сквозь слезы сказала Светлана.

Осталось пять минут. Или что-то около этого. Интересно, шандарахнет минута в минуту, или чуть позже? Или чуть раньше. Не могут же они рассчитать все до секунды. И у Шатов есть запас времени. Или уже нету запаса…

– Привезли, значит, меня в больницу на «скорой”…

– Прекратите! – выкрикнула Светлана, зажимая уши, – Вы что, не понимаете?

– Чего не понимаю?

– Ну, миленький, ну хорошенький, – Светлана упала на колени возле кровати и погладила Шатова по лицу. – Пожалуйста. Ну, давайте, я вас покормлю. Давайте.

Две минуты. По часам – две минуты. А сколько там на самом деле – хрен его знает. В любую секунду, Шатов. В любую секунду.

Запекло где-то в груди. Началось? Да нет, это просто мандраж. Страшно тебе, Шатов. Вот и печет, где попало. А приступ… Приступ, он на отдельные органы не разменивается. Ему весь организм подавай.

– Светлана!

Это кто у нас пришел? Добрый дедушка Мороз? Пришел посмотреть, как тут готовится извиваться Шатов? Милости просим. Занимайте места в первом ряду.

– Что, Дмитрий Петрович? – Светлана метнулась к вошедшему.

Тот сказал что-то тихо на самое ухо, с улыбочкой разглядывая Шатова. Светлана выбежала из дома.

– Решили пощадить девушку? – спросил Шатов. – Или все-таки решили дать мне возможность?..

– Ты смотри, – удивился Дмитрий Петрович, – что-то мы запаздываем. Или это часы торопятся?

Дмитрий Петрович посмотрел на свои ручные часы.

– Так и есть, торопятся.

Торопятся, говоришь? На сколько? Как ты двигаешься, не торопясь, сволочь высокомерная. Не торопишься, блин. Будильник со шкафа берешь так, будто он из тонкого стекла. Еще раз взглянул на свои часики, поцокал языком, подкрутил стрелки и поставил часы на место. И ведь ставил так, чтобы прикрыть рукой циферблат, чтобы Шатов как можно дольше не знал, сколько ему на самом деле осталось.

Еще три минуты до срока.

Еще три гребанных минуты. А не садист ли ты, дедушка?

– Как ощущения? – поинтересовался Дмитрий Петрович.

– Нормально, – хрипло ответил Шатов.

– А с голоском что?

– В зобу дыханье сперло.

– Бывает, – согласился Дмитрий Петрович.

– Бывает, – шепотом сказал Шатов.

Отказаться. Взять и просто отказаться от своей дурацкой затеи. Эксперимент не получился. Не смог Шатов сознательно…

Хлопнула дверь, Светлана подбежала к столу в гостиной, Шатов видел, как мелькнул ее силуэт.

– Я сейчас, Евгений Сергеевич, я быстро!

– Что за спешка, Света?

– Я быстро! – Светлана отбросила в сторону одеяло с Шатова, рванула ремень. – Сейчас.

– Не буду вам мешать, – пластилиновые щеки растеклись в улыбке. – Разбирайтесь здесь сами, милые мои.

– Я сейчас, – бормотала Светлана, расстегивая ремень за ремнем. – Сейчас.

Успей, девочка, мысленно попросил Шатов. Постарайся. Мы с тобой не фокусники, но распутать меня лучше быстро. Давай, чтобы я не прокололся уже перед самым финишем. И не смотреть на часы. Быстрее.

– Вставайте! – Светлана рывком подняла Шатова на ноги. – Идите в комнату. Я развяжу рубаху на ходу.

Давай, давай, Шатов. Ты целых двое суток не ходил. Двигай ножками. Давай, пока не началось.

– Вот, – Светлана потянула рубаху через голову Шатова. – Руками двигать можете?

– Как тебе сказать…

– Садитесь в кресло.

Шатов неуверенно протянул руку к столу.

Затекла ручка. Хоть и не слишком затянули ремни и рубаху, а ручка все равно затекла.

– Давайте, я вам сама дам попить, – Светлана схватила со стола стакан и поднесла его к губам Шатова. – Пейте быстрее.

Шатов глотнул. Яблочный сок. Вкусно. Шатов очень любит яблочной сок. Особенно – этот яблочный сок. Потому, что он несет с собой… Облегчение? Избавление?

После него можно будет не вибрировать каждой клеточкой испуганного тела, в ожидании пришествия боли.

– Вот и все, – простонала Светлана и поставила пустой стакан на стол.

– Все? – Шатов засмеялся. – Зато какой кайф, когда промажешь. Не поверишь…

– Поверю, Евгений Сергеевич.

– Давай просто – Женя. Или Евгений. А хочешь – Жека? И на «ты”, – предложил Шатов и погладил Светлану по щеке. – Хочешь?

– Лучше – Евгений Сергеевич, – Светлана взяла руку Шатова и поцеловала ее в ладонь.

– Все равно – спасибо. Быстро ты ремешки расстегиваешь.

– Ноготь сломала, – пожаловалась Светлана.

– Я твой должник, – Шатов осторожно пошевелил пальцами. – Работают.

– Кто работает?

– Пальчики работают. Давай кушать, – Шатов взял вилку и нож.

– Вы кушайте, а я посмотрю на вас. И вы еще обещали рассказать, как вам вырезали аппендикс.

– Да ну его, это аппендикс. Дурацкая история, – Шатов отрезал кусок буженины. – Глупая, при том.

По телу медленно растекалась слабость. Реакция пошла. Тело слишком напряглось, слишком… Шатов положил вилку:

– Как ты думаешь, если я поем минут через двадцать – меня не накажут?