Зубы дракона. Мои 30-е годы

P. S. Увы, прошли годы, и алый цвет соцреалистического «Канона», стоящего у меня на полке, выгорел на корешке, как линяет все, что связано с этим эстетическим ублюдком, – из-за насилия идеологии над культурой. Впрочем, кто сказал, что насилие коммерции не рождает мутантов?

Приложение 1

Женщина vis-a-vis реальности

– Хай! Меня зовут Патриция Мелленкамп. Я пишу феминистскую критику.

– Хай! Меня зовут Майя Туровская. Я тоже интересуюсь темой «женщина и кино»…

Из разговора в городе Милоуки, США, 1989 г.

Пятым сословием, ждущим равноправия государственного, общественного и семейного, являются женщины…

Десять лет тому назад о половом равноправии сознательно мечтали в России едва ли не сотни женских голов – сейчас их уже десятки тысяч. Из городов в столицу летит вопль женских митингов и адресов. И вопль этот – совсем не прежний вопль исключительных натур женской «эмансипации»: кричат не «феминистки», не «синие чулки», не «семинаристы в желтой шали и академики в чепце» – завопила женщина массовая, женщина семьи, потому что… женская равноправность есть экономическая необходимость современной семьи, и без трудового равенства супружеской пары семья осуждена на разрушение, ибо становится со дня на день роскошью, обществу все более и более недоступною, по заработным средствам.

А. Амфитеатров

О равноправии

[301]

Женщина vis-`a-vis радикальной мысли

Это было время, когда в «железном занавесе» только-только приоткрылась калитка, и мы с Ланой Гогоберидзе вдвоем, помимо всякого «искусствоведа в штатском», по приглашению фестиваля женского кино в Сан-Франциско совершали тур по Америке. «Феминизм феминисток», сейчас уже подзабытый, цвел пышным цветом. У феминисток были свои журналы (отнюдь не «дамские»), свои кинофестивали, кафедры в университетах, свои магазины моды, свои стрижки, своя феминистская критика. Короче – мужской пол отдыхает.

Я впервые встретилась тогда с феминизмом не на бумаге, а воочию и, не разделяя его постулатов, постаралась что-то в нем понять. Во всяком случае, по профессиональному признаку – в феминистской критике. Вот что я писала тогда.

На самом деле «феминистская критика» – не эпитет (ее успешно практикуют и мужчины, например, Ричард Дайер в Англии), а термин. Как известно, ее Лесбосом в пространстве и времени стали леворадикальные движения конца 60-х годов. Это были движения «меньшинств» против гегемонии истеблишмента, против господства «буржуазной» культуры, против ценностей «скуэр»[302]. Самым влиятельным из бунтующих «меньшинств» были студенты – в старинных университетах Европы и американских кампусах. Битники, потом хиппи создали рок-культуру и поп-культуру, контркультуру и субкультуры, потеснившие, а в значительной мере и оттеснившие, культуру традиционную. Молодежь была «меньшинством» многочисленным, но нестабильным – молодость, увы, проходит.

Но тогда же заявили о себе другие меньшинства – этнические (пересмотр отношения к «индейскому наследству», «черная» контркультура в США) или меньшинства сексуальные (субкультура гомосексуалистов «кэмп»[303]).

На пересечении всех этих движений родился тот «репрессивный» образ, та страшилка, тот сводный набор признаков представителя истеблишмента (белый, гетеросексуальный мужчина, принадлежащий к среднему классу), который с тех пор обозначается аббревиатурой WASP[304]. Эта парадигма сознательно размещала себя в границах богатого западного постиндустриального общества.

Любопытно, что в те годы (исламский фундаментализм не перешел еще во всемирно-пассионарную стадию) признак конфессиональный не занимал в этом перечне почетного места. Он не был семиотичен в рамках леворадикальной парадигмы, хотя уже раздирал мир. И хотя женщины составляют как минимум половину человечества, идеология феминистского движения была идеологией движения «меньшинства» за свои права.