Зубы дракона. "Властелин мира"

Из поврежденной артерии брызнула кровь. И это сразу отрезвило доцента. Он забыл обо всем на свете, кроме самого главного; теперь скальпель в его руках действовал уверенно и точно, отделяя поврежденные ткани от здоровых.

Но вот рука хирурга застыла в нерешительности. Он забрался в глубины человеческого мозга, - туда, куда еще не забирался никто. Теперь надежда на интуицию. Однако на нее можно полагаться, лишь имея возможность проверить правильность выбранного решения, а здесь за несколько секунд нужно проанализировать десятки вариантов, учесть неисчислимое количество обстоятельств.

Сатиапал нетерпеливо топтался на месте. Лаптев не смотрел в его сторону, но представлял, как наливаются злостью и ненавистью глаза профессора, неотрывно следящие за каждым движением руки Лаптева.

- Пустите! - не выдержал Сатиапал. - Уходите! Я сам!

- Не кричите! - Лаптев сделал еще несколько движений скальпелем и, повинуясь какому-то безотчетному чувству, отошел в сторону. - Прошу!

Теперь зрителем стал он.

Осталась самая тяжелая часть операции. И тут выяснилось, что Сатиапал действительно имел право гордиться собой: то, на что Лаптев потратил бы еще с полчаса, профессор закончил за несколько минут.

По молчаливому знаку Сатиапала сестра поспешно открыла большой никелированный бокс. Его доверху заполняли тампоны, пропитанные густой синей жидкостью. "Что он хочет делать?!" - ужаснулся Лаптев. Сестра брала тампоны длинными щипцами-корнцангом и подавала Сатиапалу. А он выдавливал жидкость из тампонов в рану, промывал и вытирал ее, густо присыпал каким-то красным порошком, - вообще, делал нечто невероятное и недопустимое.

Лаптев резко повернулся и вышел из операционной. Если больная и имела шанс на жизнь, то после последней процедуры Сатиапала этот шанс исчез.

Доцент шел длинным коридором, направляясь в свою комнату, не замечая, что идет ошибочным путем. Толкнул одну дверь, потом другую - все они вели в пустые, затянутые паутиной помещения. Наконец ему послышалось какое-то шуршание. Он поднял голову и увидел небольшое зарешеченное окошко в глухой стене коридора. В окошке появилась и сразу же исчезла рыжеволосая голова. Лаптев не успел даже разглядеть лица.

- Послушайте, - окликнул Лаптев, - как пройти в круглый зал?

Никто не ответил. Доцент пожал плечами и пошел назад. Возле операционной он столкнулся с Сатиапалом.

- Спасибо! - глухо сказал профессор. - Простите, я обидел вас совершенно незаслуженно. Вы сделали операцию так, как сделал бы ее я.

- Больная будет жить?

- Не знаю.

- Тогда - комплименты преждевременны! - сердито сказал Лаптев.

Глава IV "ПИЩА БОГОВ"

Майкл Хинчинбрук мягко спрыгнул с подоконника и притаился в углу крохотной полутемной комнаты. Сейчас он породил на кота, который забрался в хозяйскую кладовую и в любую минуту готов улизнуть оттуда, спасая сзою шкуру.

- Послушайте, - донеслось из-за окошка. - Как пройти в круглый зал?

Хинчинбрук беззвучно засмеялся, распрямляясь: нет, это не Сатиапал. Зови, дорогой, зови!.. Глупый кричит, а умный слушает. Иногда вот так можно услышать очень полезные вещи.

Майкл прислушался. Судя по звукам, долетавшим до него, незнакомец постоял несколько секунд, а потом пошел назад, по коридору. Значит, можно продолжать свое дело.

Хинчинбрук действовал осторожно. Он вынул из кармана зеркальце и высунул его за решетку, устроив подобие перископа. Такое сооружение давало возможность оставаться незамеченным и видеть закрываемое выступом ниши.

Незнакомец в белом халате и шапочке, - очевидно, врач. В полутьме невозможно его разглядеть. Вот он остановился, как человек, не знающий, куда идти дальше, вынул папиросы и чиркнул спичкой.

Колеблющееся пламя на миг обрисовало энергичное лицо и погасло. Свернув влево, незнакомец исчез из поля зрения.

- Так… - прошептал Хинчинбрук. - Хорошо…

Его почти фотографическая память успела зафиксировать многое. Теперь он узнает этого человека когда угодно и где угодно.

Острый пытливый мозг уже начал сложный процесс исследования: кто таков этот мужчина? Когда и откуда здесь появился? С какой целью?

Шум шагов и голоса помешали Хинчинбруку закончить свой логический анализ. В конце коридора появились незнакомец и профессор Сатиапал. Шпион навострил уши.

- Хорошо, господин Лаптев, - сказал профессор, продолжая разговор. - Я позвоню в Навабгандж, если линия не повреждена. Но выехать завтра вам вряд ли удастся. Придется переждать, пока прекратится ливень.

Продолжения беседы услышать не удалось. Сатиапал со своим гостем свернули в крайнюю дверь.

"Лаптев… Навабгандж…" - повторил Хинчинбрук. Эта слова не говорили ни о чем, но, видимо, таили в себе многое. Во всяком случае ясно: этот Лаптев причастен к суматохе, которая началась в имении Сатиапала вчера ночью.

Еще вечером Хинчинбрук заметил: кто-то куда-то выезжал. По двору всю ночь сновали слуги. Слышался негромкий женский плач. А рано утром челядь собрала и заперла в погребе всех собак, охранявших имение.