Зубы дракона. "Властелин мира"

И ему стало так приятно, что удалось вспомнить материал пятого класса средней школы, словно он совершил важное открытие. С беззаботностью молодого, здорового человека Лымарь отложил на будущее решение сложных – и в сущности неразрешимых – вопросов и улегся спать.

А солнце, как ему и полагалось в тропической полосе, двигалось по северной части неба; ровно в шесть по местному времени вертикально к горизонту оно село за горные хребты Малайи, и тотчас же в небе вспыхнули большие яркие звезды.

Лымарь проснулся на рассвете – бодрый, но очень голодный. При одном лишь воспоминании о густо посоленном куске черного хлеба у него потекли слюнки.

Едва дождавшись отлива, он нашел и съел сырыми несколько черепашек-мидий и двинулся в путь. С островка на островок, – где вброд, а где и вплавь, – он медленно приближался к своей цели, к суше.

Пока что ему везло – он не встретил ни одной акулы. Эти омерзительные хищники охотно следуют за кораблями, пожирая всяческие отбросы, поэтому в стороне от морской трассы их бывает значительно меньше. Но в прибрежной полосе водятся акулы-людоеды, которых следует опасаться больше всего.

Именно это обстоятельство и заставило Михаила быть все время начеку и внимательно следить за окружающим.

Подплывая к порядочному острову – последнему перед лагуной у берегов Малайи, – Лымарь издали заметил странное явление: какие-то небольшие птицы кружились над отвесной скалой, затем падали, казалось, прямо – в воду и исчезали в ней. Михаил удивился еще больше, когда убедился, что эти странные упражнения выполняют не чайки, а обычные сухопутные ласточки.

Тайна раскрылась, когда Михаил приблизился к острову на несколько десятков метров. Ласточки вовсе не ныряли в море за добычей, как это казалось, а залетали в какой-то грот. Вход в эту пещеру был почти залит водой, однако птицы, умело пользуясь прибоем, проскальзывали в узкую щель над поверхностью моря, едва лишь волна откатывалась назад.

Вероятно, у ласточек там были гнезда, – значит, можно позавтракать яичницей, пусть даже сырой.

Лымарь подплыл ближе, заглянул в грот и обрадованно вскрикнул: там, метрах в трех от входа, плавала привязанная к выступу скалы небольшая пирога.

Воды в гроте было не выше, чем по грудь. Усеянное мелкими разноцветными ракушками дно хорошо освещалось через отверстие. Михаил нырнул в грот, осмотрел пирогу и, забыв о начальной цели поисков, хотел было вывести лодку наружу, но своевременно удержался: кто знает, безопасно ли причалить к малайскому берегу днем. Лучше подождать до вечера. А тем временем можно осмотреть пещеру более внимательно и поискать чего-нибудь съестного.

Подобные морские гроты – не редкость. Беспокойное море катит свои волны более-менее смирно лишь вдали от суши. А если на пути попадается препятствие – море вскипает, злится, настойчиво и методично бьет по скале, отламывает частицу за частицей и долбит уже ими, словно многочисленными таранами, до тех пор, пока не выдолбит углубление. Но это лишь начало. Разрушительная сила прибоя будет вести это углубление дальше и дальше; в островке или скале образуется туннель. Со временем этот туннель расширится, превратится в каменные ворота, а позже они упадут и ознаменуют этим окончательную победу моря над сушей.

Немало таких туннелей, пробитых морем, Миша Лымарь видел незадолго перед тем во время рейса к берегам Норвегии; любовался величественными Железными воротами, которые высверлены прибоем в прибрежной скале Медвежьего острова в Баренцевом море.

Грот, в который попал Лымарь, вероятно, имел несколько иное происхождение. Пожалуй, волны лишь пробили вход в узкую и длинную пещеру, образовавшуюся, если судить по строению стен, очень давно в результате мощных тектонических процессов.

Этот грот в свое время служил кому-то убежищем, к тому же часто посещаемым. Об этом свидетельствовали грубо вытесанные в скале ступеньки, ведущие от «причала» пироги к небольшой площадке повыше.

Лымарь взобрался по ступеням и, подавляя брезгливое чувство, – можно было наткнуться на пресмыкающееся, – начал шарить в темных углах.

Нигде ничего… Но вот его пальцы нащупали небольшую плоскую коробочку. Фонарик! Покрывшийся ржавчиной, но исправный.

Михаил неособенно обрадовался: ему гораздо нужнее сейчас спички. Однако безусловно пригодится и эта находка.

Теперь он освещал себе дорогу электричеством. Батарейка не давала нужного напряжения, но для глаз было вполне достаточно и этого желтого тусклого света.

В передней части грота не нашлось ничего интересного, поэтому Лымарь последовал дальше. Он двигался вначале по узкому карнизу вдоль стены, затем сошел вниз. Уровень воды здесь понизился – пещера полого поднималась.

И тут ничего. Михаил уже хотел возвращаться, но где-то впереди послышался плеск, – так, словно в небольшой бочке с водой неуклюже перевернулось тяжелое тело.

«Человек?.. Зверь?..» – Лымарь остановился, погасил фонарик и затаил дыхание.

Вновь что-то плеснулось, и к ногам Лымаря по зеркальной поверхности воды докатилась рябь.

«Рыба!» – Михаил преодолел минутный испуг и пошел вперед.