Зултурган — трава степная

— Городовиков сейчас командует дивизией в Первой конной. Дивизия отличилась в боях за Воронеж и Касторную. Там решается судьба Южного фронта. Буденный не согласится на потерю для себя такого опытного комдива… Я вас перебил! Извините, — сказал Семиколенов. — Прошу продолжать, все это очень важно и для меня.

— В предместьях Саратова организовано два кавалерийских полка. В поездке со мной был член нашего ЦИКа товарищ Амур-Санан, — заключил краткий доклад Маслов.

— Славно, друзья, что вы так много отдаете сил нашему общему делу, — сказал Семиколенов. — Рад доложить вам, что первый ваш революционный калмыцкий полк Хомутникова достойно проявил себя в боях. Реввоенсовет Десятой армии просил меня передать организаторам этого боевого полка большевистское спасибо! Между прочим, в штаб армии пришло донесение о храбром бойце-калмычке Нарме Шапшуковой. Она владеет оружием не хуже мужчин-кавалеристов. Гордитесь своей землячкой, друзья! Будет представлена к награде!

— Спасибо, товарищ Семиколенов, за добрые вести. Но нас ждут неотложные хлопоты, — Араши поглядел на командира и комиссара. Те еще не окончили деловую беседу с председателем. — А уж потом, Вадим…

— Если сумею в чем-то помочь, я к вашим услугам! — вежливо обратился ко всем троим Семиколенов. — Я к вам направлен для оказания помощи политотделом Южного фронта.

Вадим предъявил Чапчаеву свой мандат.

— Вот так бывает! — с упреком покачал головой Араши. — Я с ним запросто, как с другом, а он, оказывается, прибыл как начальник!

Араши, улыбаясь во все лицо, вернул Семиколенову мандат и удостоверение.

Когда военные ушли, Вадим придвинул свой стул поближе к председательскому, спросил по-свойски:

— Араши, что с Цереном-то? Не пропал ли паренек в этой заварухе?

— О, Церен проявил себя сверх ожидания! Послали мы его агитатором в тыл, а он чуть не весь хотон перевел через линию фронта. Сейчас командует взводом под Черным Яром.

— Твое воспитание, учитель! — горячо, с благодарностью сказал Вадим другу.

— Кто знает, чьи добрые семена дали всходы. Я часто думал о вас обоих, когда вы уехали на хутор, — проговорил Араши и, помолчав, добавил: — Если сказать откровенно, я и не надеялся, Вадим, что революция произойдет так быстро.

— События иногда опережают наши планы… — улыбнулся, хлопнув его по плечу, Вадим.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

В конце девятнадцатого года белоказачьи войска были отброшены от Черного Яра. Откатывались они к югу, бросая на дорогах снаряжение, госпитальные подводы, склады с обмундированием. Отступление прикрывала немногочисленная, но свежая, недавно с отдыха, первая Астраханская казачья дивизия. Дивизии недоставало на сплошную оборону. Казаки отбивались отдельными контратаками, затем отходили, создавая очаги сопротивления в русских деревнях и калмыцких хотонах. По ночам их прижимал к жилью лютый мороз.

Разведвзвод Церена Нохашкина в количестве тридцати бойцов вышел с наступлением темноты в сторону хотона Шар-Даван. По данным беженцев, днем там появлялась небольшая группа белых.

Еще летом, когда по фронту прогремела весть о том, что красный агитатор Церен Нохашкин привел из-за линии фронта мужчин целого хотона, Шорва добился у командования разрешить ему служить во взводе земляков. Участие в боях рядом с Цереном еще больше сблизило бывших подпасков Бергяса.

Вот уже полгода Шорва — командир первого отделения во взводе Церена и замещает взводного, когда тот отлучается по делам службы.

Под вечер мороз крепчал, громко хрустел мохнатый ледок под копытами лошадей, морды коней, башлыки и шарфы красноармейцев покрылись инеем.

По всем приметам хотон Шар-Даван должен был уже показаться — располагался он на берегу озера. Когда бойцы поравнялись с высокой грядой нескошенного камыша, к Церену приблизился, коснувшись стременем о его стремя, Шорва. Стыдясь и заикаясь от смущения, Шорва проговорил:

— Церен, в этом хотоне живут родители Кермен… А что, если и девушка с ними?

— Тебя это пугает? А я-то думал: какой у меня храбрый заместитель! — пошутил Церен и тут же заговорил всерьез: — Вышибем беляков и тут же свадьбу сыграем! Тебе, Шорва, теперь ни одна красавица не откажет.

— Тише! — попросил Шорва друга. — Зачем ты так? Мне бы только взглянуть на нее.

— Можешь не сомневаться… Девушка, каких поискать! За тебя, между прочим, пострадала, не приняла в женихи Таку.

— Така — зверь! — Шорва от возмущения тряхнул головой. — Но говорят: он выжил! Отлежался и сбежал!.. То-то кровушки попьет из людей в отместку!

— К сожалению, это так… Лабсан лишь оглушил его прикладом… Ты же помнишь, какая голова у Таки? Как у кабана, ее и пуля не всякая возьмет!

Помолчали, прислушиваясь к приглушенному цокоту копыт за спиной. Шорва снова думал о Кермен. После рассказа Церена девушка эта была для него лучшей на свете. А тут еще Церен со своими шуточками: «Твоя будет Кермен! Засватаем!»

То, что Кермен девушка хорошая, Шорва понимал и сам: Бергяс не станет сватать за своего сына абы какую. «У него наметан глаз на красавиц», — подумал Шорва, вспомнив Сяяхлю.

— Она смелая, но и ты не из робких! — подбадривал Церен.