Зулус Чака. Возвышение зулусской империи

«При переправе через Умзимкулу во время половодья, — пишет Фин,— течение могло увлечь многих мальчиков. Предвидя это, Чака снял с себя все, кроме головного убора, вошел в реку и пробыл в воде полтора часа. Он следил за тем, чтобы воины помогали мальчикам, а не бросали их на произвол судьбы. Собрав полузахлебнувшихся ребят, он велел развести костры, чтобы помочь им прийти в себя.

Ночь Чака провел в краале, где я отдал ему запас кукурузы. Там он казнил одну из своих ,,сестер" (женщин гарема) за то, что она взяла из его табакерки щепотку табаку. Подобные крайности в поведении одного и того же человека показались мне странными, но позднее я убедился, что такие противоположные чувства, как доброта и чрезвычайная жестокость, слиты в нем воедино.

Как только мы завидели вдали новую столицу — Дукузу, — король расположился на отдых поблизости от гурта скота. Он призвал к себе пастушат и спросил, сосут ли они недавно отелившихся коров. Мальчики отрицали, что делали это. Он приказал им дать обычную клятву (то есть поклясться именем Чаки), но они отказались, зная, что виновны. Тогда Чака велел им идти к войску, находившемуся примерно в миле от него, и передать командиру, что король приказал казнить их. Они выполнили приказ и были немедленно убиты».

Фин не видел этих мальчиков, но, по зулусскому преданию, суровый старый командир полка, состоявшего из ветеранов бригады Белебеле, заплакал, когда дети передали ему приказ.

— Вы — герои; как мужчины и герои, вы умрете от копья, а не от палицы, предназначенной для преступников, — сказал он.

Услышав эти слова, мальчики гордо построились в одну шеренгу, автоматически заняв в ней места, соответствовавшие их возрасту. Восьмилетние дети не менее стойко, чем старшие, ожидали смерти, которая приближалась к ним в облике молчаливых, объятых скорбью воинов, которым был дан приказ убить детей. «Они умерли как мужчины».

Фин осуждал Чаку за эти и другие столь же варварски жестокие убийства. Чака возражал, что приказ есть приказ и весь народ должен знать, что ожидает тех, кто не считается с его желаниями и повелениями. Законы и распоряжения существуют для того, чтобы им подчинялись, и любое послабление приведет сначала к распущенности, а потом к хаосу. «Важно установить виновность человека, а наказание одно — смерть, даже если его проступок кажется незначительным. Если б я поставил тебя на свое место всего лишь на одну луну, страна зулусов распалась бы на части: следуя глупым взглядам белых людей, ты стал бы прощать мелкие проступки. Но проходить мимо них — это все равно что не замечать, как лопнула нательная рубаха, из тех, что изготовляют у тебя на родине. Вскоре на ней появятся большие дыры, а затем она превратится в такие же лохмотья, какие я вижу на тебе. Не забывай об этом, если тебе доведется когда-нибудь править целым народом, особенно таким непокорным и воинственным, как зулусы. Право, Мбуязи (так называли Фина зулусы), когда я гляжу на тебя и твою рубаху, мне хочется смеяться, ибо ты уже сейчас похож на сакабула (самец птицы-вдовушки с длинным хвостовым оперением), который только что вырвался из когтей ястреба. А все почему? Да потому, что ты не починил вовремя свою рубаху, считая, что ничего дурного с ней не случится. Когда ты наденешь другую, целую — позаботься о ней, а пока не научишься этому — нечего учить меня управлять зулусами; твои мысли по-этому поводу столь же глупы, как поведение человека, который мочится против ветра (то есть противоречат здравому смыслу)».

Чака, привыкший к кипучей деятельности, не мог допустить, чтобы его армия прозябала в праздности. Уже на берегу реки Умзимкулу он заговорил об этом на военном совете и, даже не выслушав мнения присутствующих, решил не давать войску ни дня отдыха на родине. С крайнего юга армия должна была отправиться на крайний север и, обогнув бухту Делагоа, ударить по Сошангаану, — к этому времени он стал независимым правителем, и могущество его все время росло. Власть Чаки была настолько велика, что никто из членов совета — даже Мдлака — не решился ему противоречить. И когда армия прибыла к реке Умгени и стала лагерем там, где сейчас находятся две площадки для игры в гольф, Чака издал «указ»: «Марш в страну Сошангаана, чтобы и духу вашего здесь не было».

Несомненно, что Чака был самым популярным и уважаемым из королей зулусов, их национальным героем, — но только до кончины своей матери. После же смерти Нанди, когда меланхолия, охватившая короля, толкала его на отвратительные поступки, отношение к нему изменилось.