Зулусы наступают

Однако вожаки почему-то мешкали и не спускались к реке. Казалось, они выжидали и прислушивались. Первыми всегда шли антилопы, за ними зебры и наконец гну. Но сегодня вожаки переминались с ноги на ногу, помахивая хвостом. Они не были встревожены. Просто-напросто они отгоняли мух — больших мух, кружившихся у водопоя. Охотники не понимали, чем вызвана эта задержка. Быть может, птица предостерегла стадо?

Наконец одна из зебр заржала от нетерпения, раздался топот копыт, и самцы, пробившись сквозь стадо, бросились к воде. Зазвенела тетива, две стрелы рассекли воздух, и одна из них вонзилась в шею зебры.

Размахивая ассегаями, охотники выскочили из кустов и бросились в погоню за раненым животным. Они едва не врезались в стадо гну; а вожак, которого мучила жажда, рассвирепел и напал на них. Быстро повернули они назад, к реке и, словно выдры, нырнули в глубокую воду. Они выбрались на островок, ускользнув от большого крокодила, который немедленно обратил свое внимание на гну. Животное вошло в воду по самые плечи, и челюсти крокодила сомкнулись, зажав железными тисками нос гну. У гну не было ни малейших шансов спастись. Если бы крокодил вцепился ему в живот, пожалуй, он мог бы вырваться, но сейчас борьба была недолгой. Крокодил увлек свою добычу на дно, а стадо, бывшее свидетелем гибели гну, обратилось в бегство. Но «квагга-мод» — храбрость зебры — свойственна не одним только зебрам. Не прошло и десяти минут, как стадо вернулось к реке, утолило жажду и галопом умчалось в саванну.

Тогда только Кару и Дакуин скользнули в воду, вылезли на берег и отправились на поиски раненой зебры. Оказалось, что Куикен и Суолла уже добили животное и содрали с него шкуру.

В тот вечер они вдоволь поели сочного мяса, а на следующий день вычистили шкуру и, растянув ее на земле, прибили колышками. Из этой шкуры они хотели сделать мешки и сандалии. Пока женщины втирали в нее золу и жир, Кару и Дакуин изготовляли стрелы из тростника, срезанного в русле реки, и приделывали к ним костяные наконечники.

После этого они поели и поспали. Женщины вошли в воду, нарвали водяных лилий и стали жевать молодые стебли, обладавшие, как думали бушмены, чудодейственной силой.

А когда надвинулись сумерки, все четверо долго следили за полетом гусей над рекой. Горделиво разгуливали по берегу цапли, храпел бегемот, ворочаясь в грязи.

Сидя у костра, они ждали, прислушиваясь, как хлюпает грязь под тяжелыми ногами бегемота. Вскоре услышали они, как он идет по тропинке, ведущей к западне.

Глава XIII ПРИБЫТИЕ В МИРНУЮ СТРАНУ

Для первобытного человека ночь населена ужасами, потому что в темноте он теряет ощущение той безопасности, какую приносит ему дневной свет. А страх порождает суеверия. Кафир населил ночь злыми духами, но бушмен — более близкий к диким животным, всегда активным в темноте, — пытался дать иное объяснение таинственным загадкам, обступающим его во мраке, — в том мраке, в котором звери, наделенные более острым зрением, слухом и обонянием, одерживают верх над человеком.

Четверо бушменов сидели у костра, прислушиваясь к шорохам и звукам, и чудилось им, что река — живое существо, и струйки воды шепчутся о людях, поселившихся на островке. И не только река, но и деревья, и скалы казались им живыми существами, насторожившимися в ожидании какой-то надвигающейся опасности. Это чувство настороженности разделяли с бушменами и некоторые животные. Антилопы переставали пастись и трепетно ждали появления ночных хищников.

Встревоженные странными таинственными шорохами, бушмены с облегчением отмечали звуки знакомые и понятные. Они прислушивались к каждому шагу бегемота, выбравшегося из реки, пока он не провалился в яму, которую они вырыли на берегу, в тростниковых зарослях.

Кару заявил, что бегемот упал головой вниз и сейчас тщетно пытается выбраться.

Вдруг раздался голос в ночи — голос человека.

Кару поспешно засыпал костер песком и приказал женщинам молчать. Они прислушивались к отчаянной возне бегемота, попавшего в западню.

— Да, — прошептал Кару, — он упал вниз головой, и ему нечем дышать, потому что ноздрями он уткнулся в землю.

— Кто это кричал? — шепотом спросил Дакуин.

— Человек. И это очень плохо. Здесь, на берегах Гарип, живут коранна из кои-кои. Они наказывают тех, кто охотится на их земле.

— Яму вырыли мы. Кару, ты всегда говорил, что добыча льва принадлежит льву. Значит, наша добыча принадлежит нам.

— Лев защищает свою добычу; мы тоже будем защищать, если хватит сил. Крик человека предвещает опасность. Велика ли она? Это мы узнаем лишь на рассвете.