Зумана

Гнедой жеребец Шута был малость норовистым, но зато и резвым. Он без труда нес своего седока сначала через широкое поле, а потом по длинной дороге, что вела прямиком в сторону летней резиденции короля. В животе у Шута свербила пустота, а сам он уже падал от усталости — шутка ли вторую ночь не спать! — но упрямо направлял коня к заветной лесной роще… Благо, хоть луна была почти полная и щедро освещала ухабистую дорогу.

Глубоко за полночь он добрался до места.

Шут нашел бы эту лесную хижину и с завязанными глазами… Так много с ней было связано.

"Где сейчас мой Шелк? — с грустью подумал он. — Вот бы отыскать его… Да разве кто сознается, что видел?"

Он устало выполз из седла, почти свалившись под ноги своему безымянному жеребцу, и тяжко вздохнул.

— Устал я… — посетовал Шут. — Скорей бы уж кончилось это все…

В темноте — луну съела туча — он ощупью нашел задвижку на двери и приоткрыл сторку, выпустив наружу чуть едкий пыльный запах прошлогодних листьев. Конечно… они усыпали там все, ведь ставни на зиму никто не закрыл… Возможно, после того, как Шут покинул этот дом, никто и не заходил в забытую всеми лесную хижину. Хотя нет… заходили, конечно. Искали следы, подсказки — разгадать, что же случилось у развалин храма.

Все так же на ощупь он отыскал огниво у очага, запалил лучину и огляделся.

Домишко выглядел еще более заброшенным, чем раньше. Хотя, может, ему просто казалось… Сухие осенние листья действительно лежали повсюду, на кровати валялся брошенный кем-то обломок охотничьего копья, а на столе — осколки глиняной посуды.

"Будто медведь прошел…" — подумал Шут, поднимая с пола пыльную рогожу, которой укрывался когда-то, и оглядываясь вокруг в поисках сухих веток для очага. Он уже понял, что немедленно пуститься в обратный путь просто не сможет. Да и коня было жаль. Хороший конь, вовсе незачем его загонять. Шута только мучил один вопрос — как не проспать до полудня?

А еще очень хотелось есть.

Но спать — сильней. Разомлев в тепле, поднявшемся в очаге от весело полыхнувшего сушняка, Шут уже почти совсем свалился на тюфяк, но вспомнил про коня и усовестился. Тому тоже не мешало и отдохнуть и покормиться. Шут со стоном поднял свои утомленные кости с чурбака, на который успел присесть, и поплелся расседлывать ни в чем неповинное животное. На ужин — или скорее ранний завтрак — он предложил жеребцу часть своей богатой соломенной перины…

Спал Шут скверно. Все время мерз и просыпался, боясь, что пропустит рассвет. А когда тот наконец наступил, хибара наполнилась таким холодом, что весь сон сошел быстрей, чем кожа с обмороженных пальцев. Дрожа и подвывая, Шут выбрался из-под рогожи и обругал себя идиотом — он, оказывается, не прикрыл до конца дверь, вот все тепло и уходило прочь без толку.

Конь тоже выглядел невесело. Он сердито заржал, увидев Шута — потребовал нормального корма и теплой конюшни. Да уж… не степной скакун… Тем-то холод вовсе был нипочем.

— Ничего, — похлопал его Шут по заиндевевшей морде, — сейчас согреемся!

При свете дня он быстро отыскал нужное дерево и, ухватившись за толстый длинный сук, вскарабкался на него, едва не запутавшись в плаще, который спросонья забыл снять. Старый дуб был так велик, что раскинув руки, шут не охватил бы и половины. Он подтянулся еще на одну ветку и, встав на развилке, по самое плечо запустил руку в дупло.

Мешок был там.

Конечно, куда бы он делся? Шут вытащил пропахший листьями и звериным пометом куль, да прямо там же его и развязал — убедиться, что ничего не попутал.

Ключ оказался на самом дне. Шут наткнулся на него, когда уже испугался, решив, будто все-таки потерял где-то или забыл. Пальцы сомкнулись на холодном стерженьке, скользнув по витому кольцу. Шут вздохнул с облегчением и быстро спустился вниз, царапая пальцы о сухую жесткую кору.

Не мешкая, он оседлал жеребца, скормив тому еще немного соломы, и пустился в обратный путь.

Трудней всего было одолеть соблазн и не завернуть в деревушку при дворце — в отличие от своего коня, Шут последний раз ел почти сутки назад…

Как и обещал, вернулся он к ночи. Разумеется, ничего за это время не случилось. Да и вообще в последние дни тревога посещала Шута все реже и реже. Возможно, его враги отвлеклись на что-то другое, а может просто решили, что господин Патрик не стоит такого пристального внимания. Или отравили друг друга своим же ядом… А что? Это было бы совсем неплохо…

Хотя оставался еще вариант, что он обыкновенным образом устал и потому лишился всякой чувствительности…

Элея встретила Шута молчаливым вопросом в тревожных глазах. Он обнял ее крепко и несколько мгновений просто слушал, как стучит любимое сердце под бархатистой тканью темно-синего платья… Принцесса купила его несколько дней назад, скромное, совсем не королевское… "Нам ведь не нужно привлекать внимания, Пат…". Да, конечно…