Зурбаганский стрелок

Фильс вынул из ящика стола лист бумаги. С карандашом за ухом, деловито поджатыми губами и бесстрастным взглядом он напоминал аукционного маклера.

- Говорите, - сказал Фильс. - Ну, вы первый, что ли, Карминер.

- Я, - заговорил ворчащим голосом Карминер, - играл с бешеной собакой около бойни.

- Что вышло из этого?

- Укусила она меня.

- Прививку будете делать?

- Нет.

- Хорошо. Но лучше вам недели через три застрелиться.

- Я утоплюсь.

- Дело ваше. Свидетели кто?

- Два мясника, - Леер и Саваро, Приморская улица, № 16.

Болезненный, неудержимый смех готов был вырваться из моей груди при этом лаконическом диалоге, но я быстро подавил его. Лица членов собрания остались невозмутимо серьезны, даже торжественны.

- Мюргит, - сказал Фильс, - вы как?

- Почти ничего, - простодушно ответил юноша, краснея. - Я только обошел перила речной башни.

- Свидетели?

- Стабер и полицейский Гунк.

- Эсмен, вы?

- Я, - сказал Эсмен, - увлекся мелким спортом. Я останавливал спиной трамвай и автомобили. Ни один не переехал меня.

- Это и видно, - заметил Фильс, улыбаясь мне. - Свидетели?

- Трое мальчишек-газетчиков №№ 87, 104 и 26.

- Стабер!

- Была дуэль. Я стрелял вверх, а враг мимо в двадцати шагах.

- Свидетели?

- Капитан Хонс, полковник Риго и врач Зичи.

- Бартон!

- Вчера, - загудел Бартон, - я выплыл через пороги у Двухколенного поворота при низкой воде и прибыл к Новому мосту уже без весел. Свидетели: хроника газеты "Курьер".

- Почтенно, - сказал Фильс. - Ну, а вы, господин Суарт?

Слепой поднял голову, направляя стекла очков мимо лица Фильса.

- Я, - тихо заговорил он, - выпил из трех стаканов один: два были с чистым вином, а третий с не совсем чистым.

- Свидетели?

- Мой брат.

- Теперь Гельвий.

- Я ничего не делал, - сказал Гельвий, - я спал. И видел во сне, что ем хлеб, вымазанный змеиным ядом.

- Свидетелей не было, - кратко заметил Фильс. - А я, господа, повторил несколько раз вот что, - Фильс показал револьвер. - Он на шесть гнезд. Я вкладывал один патрон, поворачивал барабан несколько раз и спускал курок, держа дуло у виска. Именно это я хочу сделать сейчас.

- Если не будет выстрела - только чикнет, - заметил Эсмен.

- Да, чикнет, - спокойно возразил Фильс, - но ведь это интересно мне.

- Разумеется, - подтвердил Гельвий. - Ну, покажите!

Как ни был я равнодушен к своей и чужой жизни, все же последующая сцена произвела на меня весьма неприятное впечатление. Фильс, под внимательными взглядами членов оригинального союза, сунул в блестящий барабан револьвера один патрон, перевернул барабан быстрым движением руки и взял дуло в рот. Не желая быть смешным, я воздержался от всякого вмешательства, хотя несколько волновался. Глаза всех были устремлены на движения пальцев правой руки Фильса; он сдвинул брови, как бы сосредоточиваясь на чем-то важном и известном только ему, затем кивнул головой и нажал спуск.

Правда, был лишь один шанс против пяти, что безумец размозжит себе череп, но я почему-то приготовился именно к этому, и напряжение мое, встретившее, вместо ожидаемого - по чувству нервного сопротивления, выстрела - металлический спуск курка, - осталось неразрешенным. Неожиданно меня потянуло сделать то же, что сделал Фильс, отчасти из солидарности; но в большей степени толкнул меня к этому острый зуд риска, родственный неудержимому стремлению некоторых людей переходить трамвайные рельсы почти вплотную к пробегающему вагону. Пока члены союза критиковали выходку Фильса, находя ее, в общем, мало эффектной, хотя серьезной, я, выбросив из своего револьвера пять патронов и перекрутив барабан, сказал: - Фильс, мы всегда ведь играли вместе, посмотри, что будет со мной.

- А?! - сказал Фильс печально. - Тебя тоже знобит! Хорошо; прощай или до свидания.

Я закрыл глаза и, невольно холодея, нажал спуск. Курок щелкнул возле уха отвратительным звуком; я опустил руку, поморщившись. В забаве был скверный цинизм.

Никто не повторил за мной этого опыта, и разговор после некоторого молчания стал общим. Через полчаса Карминер прочел нам коротенькую диссертацию о "Законах Мертвого Духа", а Бартон затеял с Гельвием спор о гашише; Гельвий сказал: - Гашиш плюс я - другой человек. Я желаю быть я. Бартон возразил: - Я же не хочу этого, я надоел себе. - Устав, я условился с Фильсом относительно следующего нашего свидания.

- Что же, - сказал на пороге Фильс, - как зонтик?

- Зонтик, - заметил я, - странноват, - да. Но лучше смолчим. Я ухожу без сожаления; вкусы различны.

- Так, - сказал он, прощаясь, - к этому не привыкнешь сразу. - И я вышел на улицу.

IV

АСТАРОТ