Званый ужин в английском стиле

— Может быть, кто-то в доме болеет чахоткой, и ему прописали мышьяк как лекарство? — продолжает Амалия (в то время некоторые доктора и в самом деле имели обыкновение прописывать от туберкулеза небольшие дозы мышьяка).

Но Глаша уверенно стоит на своем. Нет, в доме все здоровы, никто, слава богу, легкими не страдает, иначе она бы знала. Она ведь, слава богу, у Верховских не первый год служит…

— Сначала убийство, теперь отравление, — замечает Александр. — Черт знает что такое!

Он поймал взгляд своей жены и на мгновение пожалел, что вообще встрял со своим замечанием. Но продолжение сцены несказанно удивило его.

— Саша, — внезапно улыбнулась Амалия, — вы просто прелесть.

— Что? — Барон, казалось, не верил своим ушам.

Но Амалия уже обернулась к горничной, и лицо у молодой женщины сделалось такое суровое, что Глаша даже перестала всхлипывать.

— Послушайте, Глаша, но ведь просто глупо упорствовать. Скажите мне правду! Ведь Трофим доедал какие-то остатки с господского стола, верно?

— Но… но… — Глаша искала слова для ответа и не находила.

— Глаша! Это очень важно! Ведь мог пострадать не только он, но и кто-то другой… Вспоминайте немедленно! — Амалия не говорила, а почти кричала. — Что он ел?

— Сударыня…

— Что — он — ел? Что? Что?

— Отвечайте, черт бы вас побрал! — пришел ей на помощь барон Корф. — Ну?

— Он ничего не ел. — Глаша залилась слезами. — Он кофе выпил… из чашки… Мне, говорит, много не надо… Скромнейший человек! И вежливый всегда был, не то что другие лакеи… А что со стола… Так ведь господин повар так старались, готовили… И что же теперь — все выбрасывать? Нехорошо… некрасиво… И господа нам не запрещали…

Она говорила еще что-то, сбиваясь на каждом слове. Но молодая женщина больше не слушала ее.

— Кофе, значит, — пробормотала Амалия, оглядываясь на мужа.

Александр дернул ртом.

— Беренделли точно пил кофе, — сказал он.

— Да, Билли тоже его пил, — отозвалась Амалия. — Как и большинство гостей. — Она обернулась к Глаше. — Мне нужно взглянуть на ту чашку. Посуду еще не вымыли?

Барон и баронесса Корф вместе с горничной отправились на кухню.

* * *

— Не повезло, — констатировал Александр.

Чистенькие блестящие кофейные чашки грудой громоздились на столе. Отдельной стопкой высились блюдца, и Амалия, глядя на них, только покачала головой.

— В конце концов, — сказал Александр, — чашка бы нам ничего не дала. Все чашки были одинаковые, насколько мне помнится. И та, из которой пил Беренделли, ничем от других не отличалась.

Кухарка Дарья, исподлобья глядя на господ, вытирала красные руки о передник. Под столом примостился большой рыжий кот, который как раз приканчивал рыбную голову.

— Наверное, вы правы, — со вздохом призналась Амалия. — Будем рассуждать логически: лакей допил чашку одного из гостей, если бы тем гостем был не Беренделли, Венедикт Людовикович сейчас промывал бы желудок не одному человеку, а сразу двум.

Барон Корф улыбнулся.

— Замечательный дом, честное слово, — сказал он. — Признаться, теперь я уже почти не жалею, что пришел сюда. В редком романе встретишь нагромождение таких… приключений.

— Прошу вас, Александр! — Амалия поморщилась. Покосилась на невозмутимую Дарью и продолжала уже по-французски: — Дело еще сложнее, чем я думала. Сначала Беренделли делает совершенно неуместное заявление об убийце, который находится в доме, затем… затем ему становится плохо. Конечно же! Его недомогание вовсе не было случайностью — ему стало плохо, потому что кто-то позаботился подсыпать ему в кофе мышьяк. Так вот почему он выглядел так странно, когда мы его обнаружили! Вот откуда слюна на лице и расширенные зрачки! Просто яд не успел до конца подействовать.

— Подождите, подождите, — вмешался барон. — Если Беренделли отравили, а судя по состоянию Трофима, сделали это на совесть, зачем надо было приходить и добивать его кинжалом? Что, наш убийца не доверял мышьяку?

— Вряд ли, — медленно проговорила Амалия. — Нет, Александр. Теперь я думаю, что убийц было двое.

В ответ ее муж самым непочтительным образом присвистнул.

— О! Нет, Амалия Константиновна, такое предположение уже слишком.

— Отчего же? Один человек отравил Беренделли, другой зарезал его. Все сходится.

— Ну тогда я даже не знаю, что это за дом, — пробормотал барон Корф, пожимая плечами. — Просто уже и не дом, а разбойничий притон какой-то! Но почему?

— Что «почему»?

— Зачем сразу двум людям могло понадобиться убивать несчастного шарлатана? Что он им сделал?

— Судя по всему, они не думали, что итальянец — шарлатан. И его заявление застигло их врасплох.

— То есть?

— Два человека из числа гостей являются убийцами. И им не понравилось, когда Беренделли произнес вслух то, что думал. — Амалия сверкнула глазами и так топнула ногой, что кот под столом на мгновение выпустил из пасти рыбью голову и заинтересованно уставился на нее. — Каждый из двоих отнес заявление маэстро на свой счет, понимаете? И каждый решил, что Беренделли может его разоблачить. Поэтому они и сделали все, чтобы заставить его замолчать.