Звени, монета, звени

Ни бывший послушник, прошедший такой долгий путь лишь для того, чтобы добровольно вступить на путь новый. Путь, длинною в вечность.

Ни бывший Мудрый, неожиданно пришедший в себя, как человек, вынырнувший с большой глубины: задыхаясь, рывками втягивая в легкие воздух. Не догадываясь, что отныне и он, и все прочие пленники Пятого Предела – самые обычные люди.

Ни бывший наследник, лишь в смерти нашедший покой. Ставший светом, и в свет уходящий.

Ни бывший правитель, взахлеб рассказывающий что-то пятерым воинам в алых одеждах. Добродушно посмеивающийся, глядя, как они, время от времени, украдкой ощупывают себя, ища и не находя смертельные раны.

Ни бывший воин, стоящий чуть поодаль и с улыбкой глядящий на то, как смешиваются бойцы двух армий. Без оружия и без ненависти во взорах.

Они не знали так же, что жизнь и смерть их, и все их деяния, отныне перестают принадлежать только им. Что ничего не вернуть назад. Что все они – живые и мертвые, вместе и по отдельности – есть ЛЕГЕНДА. Легенда, для которой совсем не важно, где кончается правда и начинается вымысел.

Еще не написана строка. Еще не сложена песня. Рука скульптора еще не взяла резец. Глаз художника еще ищет краску для первого мазка. И не дано никому сказать, что будет дальше, как не дано заранее знать, какой стороной упадет монета.

Головой?

Гербом?

Да и какая, в сущности, разница?

Звени, монета! Звени…

Эпилог

ЧТО ОСТАНЕТСЯ ПОСЛЕ ЛЕГЕНД

Что останется после легенд? Только дождь и туман.

Только стены замшелые, только курганов вершины.

Только горькая правда – плохое лекарство от ран.

Лишь певец, что умолк, не дойдя даже до половины.

Только несколько строк – между строк, только пара имен

В книгах тех, что засунут подальше на пыльные полки,

Что останется после легенд – призрак прежних времен

И былого величия мира немые осколки…

Голова

Пятый месяц пятнадцатого года с момента Падения Границ был так же чуден, как и четырнадцать зим до него. Всё так же прелестна и свежа была молодая листва, всё так же синели небеса, всё так же ласково пригревало днем солнце, а ночью всё так же таинственно мерцали звезды, и с земли им отвечали вспышки ритуальных костров.

В мир наконец-то пришел мир.

Ард-Ри Запада Бранн Мак-Сильвест улыбнулся своим странным мыслям. Нет, с Падением Границ и слиянием Пределов воины не перестали быть воинами, и боевые мечи не покрыли пыль и паутина. Не раз и не два со дня произошедшего на Маг Лар вновь избранный Ард-Ри вел на битву свою дружину. Ведь нетрудно сказать – очень велик мир, слишком много в нем людей, и иногда радость одних означает слезы и горе других. И не только у нас так. Вон в прошлом году Делонг в гости приезжал, так такого порассказывал… Кажется, когда его северяне утратили изначальный воинский дар, когда перестали чем-либо отличаться от всех прочих людей, тоже ставших совсем обычными, изменилось что-то в их душах. Там, где раньше довольно было лишь одного-единственного взгляда глаза в глаза для того, чтобы выявить сильнейшего из двух, теперь сталью звенят да кровь льют. Для новичков в Ордене даже знаки священные отменили. Хоть и обидно парням, хоть и ворчат они на нового магистра Найджелла, а прав он, и Делонг тоже прав: теперь для любого забияки алая татуировка – что тряпка красная для быка. Не любят теперь тех, что чем-то от других отличается. А для братьев орденских – что на севере, что на востоке, что на юге, что у нас – и вышитых на одежде мечей довольно. Да и не в мечах дело, если по совести рассуждать. Не для прославления себя или пустой забавы оттачивают мастерство доблестные мужи во всех уголках земли. Воин Ордена – защитник и опора для всех, кто в том нуждается, страж мира и спокойствия…