Звени, монета, звени

— Ну да, ну да! Я еще ему говорю: ты, добрый человек, не иначе как сослепу серебро с медью попутал, вы ничего такого не подумайте.

— А он?

— Он-то? Он так странно засмеялся, опять одними губами, и невесело совсем, и говорит: всё верно, хозяин, оставь себе. Тебе они, говорит, теперь больше меня нужны, во как! А глаза так и бегают, как белки бешеные.

Хозяин перевел дух и вновь промокнул передником лоб.

— Только я, значит, хотел сынишку крикнуть, чтобы комнату ему показал, человек этот и говорит: а что, хозяин, повар твой сейчас здесь? И зачем ему только повар понадобился, ума не приложу? Ладно, за такие-то деньжищи… Здесь, говорю, куда же ему деваться. На кухне, покушать добрым людям готовит. А он мне: кухня-то у тебя где? Хочу повару специальный заказ сделать, лично. Я сначала хотел сказать, что не принято у нас посторонних на кухню пускать, а потом думаю: вдруг обидится и серебро свое назад потребует? Не съест же он Пиррона моего, в конце концов. И показал, а дальше…

— А дальше помолчи, раз тебя там не было, — перебил разошедшегося Седрика Делонг. — Твоя очередь, Пиррон.

В отличие от хозяина «Леопарда», повар обладал звучным баритоном, да и говорил он медленно, даже с достоинством:

— Я, господа, тогда как раз курицу потрошил. Тут открывается дверь и входит этот самый человек. Я и рта раскрыть не успел, а он спрашивает: а что, повар, ножи у тебя острые? От такого вопроса я, прямо скажем, опешил слегка, потом отвечаю: нормальные ножи. Он засмеялся и говорит: это хорошо. Берет с разделочной доски тот самый нож, которым я курицу резал, как был, немытый, и втыкает себе в горло. Кровь — фонтаном! Я к нему подскочил, да куда там, он уж и не дышит. Ну, я к Седрику, он сына за стражей послал, а больше мне рассказать и нечего. Прибежали, всех постояльцев наших из комнат выселили, дом оцепили…

— Хорошо, спасибо. Вы свободны. Если что-нибудь еще вспомните — дайте мне знать, — махнул рукой Делонг, и пара удалилась: хозяин — с нескрываемым облегчением, повар — что-то недовольно бурча под нос. Подождав, пока оба скроются за дверью, глава Алого Ордена встал и обратился ко мне:

— На счастье, сынишка Седрика встретил по дороге двух членов нашего Братства, поэтому я уже через час знал о случившемся. Удачным было и то, что по дороге к вам я встретил Фрэнка.

— Возможно, ты сочтешь меня тугодумом, но я всё еще не вижу связи между случившимся и тем, что это вызвало такое твое внимание, — пожал плечами я.

— Сейчас увидишь. Пошли.

Мы поднялись на второй этаж, и Делонг распахнул третью от лестницы дверь.

На постели, стоящей посреди комнаты, лежало тело, укрытое чьим-то коричневым шерстяным плащом. На уровне горла убитого плотная ткань заметно пропиталась кровью, сделавшей ее почти черной. Повинуясь приглашающему взгляду Высшего, я подошел к трупу, откинул полу плаща с его лица. И отшатнулся.

На меня смотрели мертвые глаза моего верного слуги Кольны.

Герб. Наследник

Широка долина, лежащая в дне пути от Ардкерра между двух рек, что зовутся Калланд и Гласе Круйн. Маг Окайн, имя ей — Долина Стона, а отчего — нетрудно сказать. Говорят предания, что от самого сотворения Четырьмя Пределов бессчетное число раз обагрялась эта земля горячей кровью мужей, что скрещивали оружие в бранной потехе. И еще говорят: ночью, когда туман с рек затопляет долину и стирает грани между мирами живых и мертвых, слышны любому стоны погибших в поединках много веков назад и причитания безутешных жен. И всё же не раз и не два еще будут приходить сюда бойцы, чтобы вновь и вновь поить землю Маг Окайн кровавым напитком битвы…

Выехав из Ардкерра чуть свет, мы остановили коней лишь глухой ночью. Долина Стона лежала перед нами, но, чтя традиции, мы не стали разбивать на ней свой лагерь. Знают все — не то место Маг Окайн, чтобы спать там, если сон этот не вечный. И лишь когда сгинул туман, прояснились небеса и весеннее солнце залило всё вокруг, безжалостно растапливая последний грязный снег, наш маленький отряд ступил на землю поединков. Всего девять было нас: Гуайре, Бранн, его младший брат Арт, Илбрек, Сиге и Туан — его возница, а еще — судьи — по одному человеку из рода Заики и Лоннансклеха и я сам — Коранн Луатлав из рода Сильвеста Кеда, Ард-Ри.

Еще перед отъездом по просьбе старого друга позволил его сыну взять на время битвы мою собственную колесниц и запрячь в нее двух коней, что были гордостью Ардкерра: Рыжего из Эората — свадебный подарок Ронана Светлого — и гнедого, прозываемого Крыло Бури. С поклоном принял юноша мой дар, вот только от услуг Гайдиара-возничего наотрез отказался. Не желал гордый Бранн, чтобы в случае его победы говорили люди: победил сын Гуайре Менда только из-за мастерства возничего Ард-Ри, вот и поставил править колесницей своего брата. Поставил — и не прогадал. Хоть и молод годами Арт, но имя его уже на слуху у всех в Ардкерре. Многие говорят, что родился он, стоя на колесе и с поводьями в руках, как некогда и его отец.