Звенья: Избранные стихи

Лунный камень, тихий пламень, тихий пламень, не простой,
То прозрачный, то туманный, сребротканный, золотой.
То скользящий, словно в чаще луч-фонарик светляка,
То грозящий, словно в чаще ждет колдун исподтишка.
То как тайна Океана, что, седой, бессмертно-юн,
То как ранний свет тумана, то как звоны дальних струн.
То как раковина Моря, что как будто бы горит,
А как будто не для глаза, а для слуха говорит.
То как змейный свет опала, то как сказка жемчугов,
Как церковный звук хорала в час спасенья от врагов.
То как верба в ночь ущерба, или в первый миг серпа,
Лунный камень, струнный пламень, от тебя в тайник тропа.

Египет

   Заснула земля.
  Фиал переполненный выпит.
 Задремавшие Боги ушли в Небосвод,
   Гребцы корабля,
  На котором Египет
Сквозь Вечность скользит по зеркальности Нильских вод.

   Ушли Фараоны.

  Их нарядные мумии спят,
 Пред глазами людей восхищенными.
   Все пирные звоны
  Сменились напевом цикад.
Лишь звезды блестят и блестят над песками, самумом взметенными.

   И Сфинкс все глядит.

  И Сфинкс все есть Сфинкс неразгаданный.
 В зыби веков, что бегут и бегут вперебой.
   И вкруг пирамид
  Жизнь живет, вешний воздух весь ладанный,
Нил течет, и папируса нет, но лотос расцвел голубой.

Ландыши

Ландыши вы белоснежные,
  Не соты ль вы лунных пчел?
В шестигранные келейки нежные
  Заоблачный сон вошел.

Вы сладостно, радостно дышите,

  Душистый лелея сон.
Звоните тихонько, и слышите,
  Лишь вы тот слышите звон.

Нет, не только. До самого звездного

  Неба, где Полночь – бледна,
Где как будто бы в чарах морозного
  Сияния светит Луна, –

Уходит напевами вольными

  Колокольный ваш призрачный звон,
Над тенями берез тонкоствольными,
  Призывая на свой амвон.

Проникаясь душисто молебнами,

  Вплоть до лунных звоните вы сел,
И звонами тонко-хвалебными
  Ответствуют сонмы пчел.

С Луною пчелы прощаются,

  И вниз скользят по струне,
В ландыши внутрь помещаются,
  И тихонько жужжат к Луне.

Вон видишь, в дома шестигранные,

  В снежистость, в душистость вошли,
Золотистые, малые, странные,
  Их не слышно в цветочной пыли.

Но не слышно лишь нам. Все ж в волнении,

  Если ночью близ ландышей мы,
Словно в пеньи мы, в мленьи, в молении
  Белозвонной мглы – полутьмы.

Ау

Твой нежный смех был сказкою изменчивою,
Он звал, как в сон зовет свирельный звон.
И вот венком, стихом тебя увенчиваю,
Уйдем, бежим, вдвоем, на горный склон.
Но где же ты? Лишь звон вершин позванивает.
Цветку цветок средь дня зажег свечу.
И чей-то смех все в глубь меня заманивает.
Пою, ищу, «Ау! ау!» кричу.

Из поэмы «Тринадцать лун»

1. Июнь