Звенья одной цепи

Еще совсем недавно сердце переполняли злость и обида на судьбу, подставившую подножку, а теперь страсти улеглись. Успокоились. Потому что я получил приказ и начал его выполнять. И это мне нравится. Это делает меня почти довольным. Значит, зря мечталось о том, чтобы самому отдавать приказы? Значит, нужно было довольствоваться тем, что имелось, и не помышлять об ином? Значит, я настолько глуп и убог, что для счастья мне требуется одна лишь чужая воля?

– Позволите ли обратиться к вам с нижайшей просьбой, эрте?

Я вздрогнул, пробуя прогнать наваждение, накрывшее меня с головой. Получилось плохо. Впрочем, незнакомец, заговоривший со мной, выглядел еще хуже, чем мои мысли. Бледный, с покрытым испариной лбом, с запавшими глазами и трясущимися уголками губ, этот мужчина сейчас сошел бы за моего отца, тогда как на самом деле был старше от силы лет на десять. А еще он был очень похож на просителей из глухих провинций, время от времени осаждавших столичный Наблюдательный дом мольбами о помощи. Последний раз на моей памяти речь шла о какой-то лихорадке, косившей жителей то ли Саврисса, то ли Ладоры, и мне, пока добрался до места службы, пришлось не раз и не два произнести… Ну да, то же самое:

– Я не лекарь.

Я калекарь. Определить, что с тобой не все хорошо, дядя, я могу. Но вылечить? Уж извини.

– И все же вы можете мне помочь лучше, чем лекарь.

Все, прочь воспоминания! Я уже не в Веенте, уже не сопроводитель, мои действия уже не обеспечены прощением, вымоленным загодя сразу на все Сопроводительное крыло. И думать надо за себя. Самому.

Итак, боляще-просящий. Одет добротно, стало быть, деньги за душой водятся. Одет легко, стало быть, местный житель, ненадолго покинувший дом. А местный – это опасно. Никакого вреда нельзя причинить. С другой стороны, отказ от разговора тоже ведь может быть сочтен за вред.

– Что вам нужно от меня?

Он поманил за собой в переулок, безлюдный и тихий. Возможной засады не наблюдалось, а сам проситель не походил на наемного убийцу, поэтому я пошел следом, на всякий случай сделав Натти знак быть начеку.

– Мое имя вам ни о чем не скажет, эрте, да и надежнее будет не произносить никаких имен, услуга ведь пустячная…

Что-то слишком много в Гренте всего пустячного. А заставить заниматься пустяками все почему-то норовят совершенно постороннего человека.

– Что вам нужно?

Он посмотрел на меня снизу вверх, поскольку его рост не позволял направить взгляд иначе, и поэтому показалось, что незнакомец выглядит еще жальче.

– Сделайте для меня то же, что сделали вчера.

Я перебрал в памяти события прошедшего дня и не нашел среди них ничего достойного повторения.

– Говорите прямо, или я ухожу.

– Помогите мне избавиться от влечения к женщинам! – выпалил мужчина.

Натти хохотнул, да и я сам улыбнулся бы, если бы в обращенном на меня взгляде не видел столько отчаяния.

– И как же я могу вам помочь?

– Не притворяйтесь, что не понимаете! Вы же смогли! Вчера.

Я глубоко вдохнул, потом выдохнул. Значит, свидетели все же имелись? Плохо. Но это еще не повод признать вину.

– Вчера один настойчивый насильник получил по заслугам. Не более того.

Мужчина нетерпеливо качнул головой:

– Мне нет никакого дела до его причин. У меня есть своя.

– И насколько же веская?

Он замялся, но все-таки решил признаться, видимо сообразив, что иначе не добьется поставленной цели:

– Видите ли, я по роду своих занятий… Нас называют нырками, если вы понимаете, что это значит.

О да, понимаю, причем превосходно!

Рыночный нырок, вот кто подошел бы мне больше всех прочих осведомителей. Он занимается игрой с товарами и монетами, скупая по одной цене и продавая по другой, и он чуть ли не лучше купцов знает размеры спроса и предложения. Но я даже не помышлял о том, чтобы обратиться к такому человеку, потому что за свои услуги нырки берут очень дорого. А тут вдруг такое везение… Судьба снова решила испросить прощения за свои шалости? Даже не верится.

– И при чем тут влечение?

Скулы мужчины покраснели, что в сочетании с мертвенно-бледной кожей остального лица создало впечатление карнавальной маски.

– Мне нужно думать о моих делах, а вовсе не о…

Кажется, догадываюсь, в чем беда.

– Вы не можете не смотреть на каждую женщину, случайно оказавшуюся рядом?

– Да. И добро бы только смотрел…

Пришлось подавить усмешку. Хотя что во всем этом смешного? Человек же мучается.

– Почему вы не обратились к лекарям? Уверен, они смогли бы вам помочь.

– К городским? Увольте! Чтобы потом все вокруг узнали, что я согласился себя оскопить? Мне пришлось бы перебираться в другой город. И чем бы я там занимался? Рынок – это моя жизнь.

Страннее всего было то, что его слова звучали убедительно, причем он сам не прилагал к этому никаких усилий. А просьба вполне понятная. И причина веская.

– Вы могли бы найти лекаря на стороне. Подальше от города.

Мужчина всплеснул руками:

– Я бы так и поступил, но, увы, эта похоть овладела мною так некстати! До начала игры остается несколько часов, до ближайшего места, где можно найти хорошего лекаря, не менее суток пути, а если я не буду присутствовать здесь с самого начала, все будет потеряно!