Звенья одной цепи

– Вдруг он проживет еще десять лет? А если двадцать? Да, он когда-то заслужил свой почет и достаток, но… Разве те, кто молод, не достойны жить полной жизнью?

Старик был домашним тираном? Почему бы и нет. Очень многие люди, перешагнувшие середину отпущенного им века, черствеют душой. Но значит ли это, что от них необходимо избавляться, да еще столь изощренным и неправедным способом?

– Вы сказали: «достойны». Не подскажете, с каких пор огульные обвинения стали считаться достойным делом?

– Огульные? – Лорин хохотнула. – Вы не сможете доказать, что старый пень не поручал убить Корина.

А она права. Охотник молчит, глава рода пока что тоже, а может быть, и вовсе не откроет рот: я ведь не знаю, каким успокоительным напоила его собственная дочь.

– Зато я доказал другое. Пусть эрте Гуэр и велел охотнику за демонами убить своего сына, никакого убийства не случилось. Ваш муж пострадал по собственной неосторожности, дав волю гневу.

– О да… – Аленна вытянула губы в презрительную линию. – Он часто злился. И в последние дни все чаще.

– И в конце концов обозлился настолько, что решился избавиться от отца?

Нелин вздрогнула и оторвала взгляд от мешка с сеном.

– У нас не осталось другого выхода. – Она зябко спрятала пальцы в кружева манжет. – Корин… Он пробовал поговорить с отцом. Он просил. Хотя зная брата, даже мне было трудно поверить, пусть я и сама слышала их разговор. А отец лишь отмахнулся. Сказал, что его беспокоят какие-то другие вещи. Наверное, более важные, чем родные дети.

Могу представить отчаяние, охватившее сорокалетнего мужчину, которому уже своих наследников нужно вовсю растить, а все никак не удается встать на крыло, вырвавшись из родительского гнезда. Но таковы традиции Логарена: первый сын всегда остается с отцом и матерью, пока те не дадут благословения. Вместе с изрядной долей семейного состояния, разумеется. Но если Корин был связан старинным законом, то его сестра… Уж она-то могла убраться из Мейена, только бы нашелся подходящий жених!

– Почему вы оставались здесь, эрте?

– Я должна была остаться.

Нелин еще сильнее стиснула переплетенные пальцы. Наверное, ее фигура должна была дышать скорбью и негодованием, но вместо этого я вдруг увидел осиротевшую девочку. Кем был для нее брат? Только родным и близким человеком? А может быть, любовником? Впрочем, сейчас это уже не имело ни малейшего значения. Она разделила судьбу Корина по доброй воле. И по доброй воле обвинила отца в вымышленном злодеянии.

Вымышленном, что самое любопытное, аленной, которая вновь пыталась прожечь мое лицо неистовым взглядом:

– Вы ведь понимаете, Смотритель… Виновен старикан или невиновен, убит был Корин или упал сам, неважно. Совсем-совсем-совсем. Есть труп, и есть бумага, пока чистая, как снег. А строчки, что на нее лягут, могут быть любыми. Понимаете?

* * *

Хочет, чтобы я подтвердил все их нелепые фантазии и обрек на казнь сразу двух человек? Жесткая женщина, однако. Пожестче многих мужчин. Тот же Атьен Ирриги по сравнению с ней – пушистый ягненок.

– Его, – Лорин обернулась и небрежно указала на охотника, – его мы повесим на воротах сразу после того, как я засвидетельствую, что своими глазами видела драку, случившуюся на лестнице. А старикан… Он ведь может скончаться от волнения. Когда ему предъявят обвинение в убийстве.

Она все основательно продумала. В предложенной последовательности действий нет никаких изъянов, вполне правдоподобная история, которую можно дополнить подробностями вроде тех, что глава рода выжил из ума, потому и решил вдруг прикончить домочадцев. Есть только два слабых места. Я и предзвенник.

Аленна угадала направление моего взгляда и улыбнулась:

– Да, если делить деньги на двоих, каждый получит меньше, чем получил бы кто-то один без дележа. Что касается вашего помощника, он может героически погибнуть в схватке с убийцей. Как вам такой расклад?

И одновременно со словами Лорин слуги, стоящие по обе стороны от охотника, понимающе осклабились, сосредоточив свое внимание на Кифе. Предзвенник сглотнул, отодвигаясь подальше от неожиданно возникших противников, а я, вынужденный во все глаза смотреть на то, что происходит у подножия лестницы, вдруг поймал себя на мысли, что упустил из виду одну простую истину. Это Атьен Ирриги мог вести себя сколь угодно бесцеремонно, беспечно, нагло и самоуверенно, обладая полнейшей свободой решений и действий. Потому что у него за спиной всегда стоял сопроводитель. А пространство позади меня было пустее пустоты.

Зачем я вообще устроил это представление с разоблачением? Увлекся. Захотел самостоятельно попробовать разобраться в неизвестном предмете. Захотел доказать самому себе и золотозвеннику, что смогу быть если не лучшим, то и не худшим в порученном мне деле. Справился с поставленной целью? Ясно вижу, что да. Только куда двигаться дальше?

– Конечно, вам придется немножко подождать, пока чиновники проведут опись имущества и прочую свою дребедень. Но потом вы без промедления получите свою долю, и, поверьте, немалую. – Голос Лорин звучал вкрадчиво и маняще.