Звенья разорванной цепи

Однако на глазах курской дворянки показались слезы. Они струились по ее прекрасному, но совершенно неподвижному лицу, спускаясь на суконный отложной воротник офицерского кафтана. Доселе небывалое и невиданное зрелище — чтоб госпожа Аржанова когда-нибудь плакала при них! — поразило доблестных воинов в самое сердце. Не сговариваясь, суровые мужики грохнулись перед ней на колени и смиренно вопросили, что предполагает ее сиятельство сделать с Алмазом, и могут ли они помочь ей.

Анастасия, владевшая медицинскими навыками примерно в объеме военно-фельдшерской школы, объяснила кирасирам свой план. Сперва надо извлечь из раны пулю и мелкие костные осколки, обработать ее спиртом и зашить, затем наложить повязку, зафиксировав неподвижно левую лопатку и ногу несчастного скакуна. После чего следует поместить Алмаза в татарскую повозку и в ней доставить в Севастополь. «Араб», даже хромой, будет жить у нее на конюшне как заслуженный ветеран боевых действий с противниками Российской империи. Она станет рассказывать дочери и сыну о его подвигах. Не исключено, что Алмаз еще даст потомство, столь же отличное по экстерьеру, неутомимое в скачке, преданное одному хозяину. Пусть его род продлится на радость потомкам князей Мещерских!

Глава третья Письмо Главнокомандующего

Готовясь к вечернему приему гостей, слуги развешивали в саду разноцветные фонарики. Устроены они были просто: с трех сторон — стеклышки красного, синего или оранжевого цвета, четвертая — без стекла. Через нее в фонарик вставляли зажженную свечку длиной десять-двенадцать сантиметров. Затем фонарик за крюк вешали на ветку дерева. Получалась иллюминация. Она превращала сад в чертог волшебника, где экзотическая красота растений дополнялась мерцающими огоньками, образующими длинные гирлянды.

Детский праздник в честь пятилетия княжны Александры Мещерской завершился три часа назад. Он тоже проходил в саду. При удушающей июльской жаре здесь спасала тень от раскидистых деревьев и влажная свежесть, исходившая от бассейна и двух фонтанов. Немолчно они журчали среди ветвей жасмина, зарослей олеандра и бересклета.

Дети угощались мороженым, конфетами, оранжадом, прыгали, бегали, играли и танцевали под музыку небольшого военного оркестра, состоявшего из двух флейт, трех валторн, гобоя и барабана, с фрегата «Святой Амвросий Медиоланский». Это приглашение устроил лейтенант артиллерии Константин Подыма, командовавший на паруснике двадцатипушечной батареей правого борта.

С той самой встречи на пристани в Южной бухте флотский обер-офицер стал частым гостем в двухэтажном особняке на Екатерининской улице. Лейтенант приносил детям подарки, играл с ними в саду, читал им русские народные сказки, и они уже души в нем не чаяли. Княгиня Мещерская слегка кокетничала с Константином Ивановичем. Он был младше нее на десять лет. Присутствие молодого и романтического вздыхателя всегда хорошо сказывается на самочувствии женщины.

Полковник, конечно, злился на лейтенанта. Но ему приходилось сдерживать эмоции. Артиллерист с фрегата «Святой Амвросий Медиоланский» вел себя в княжеском доме совершенно безукоризненно. «Что делать! — думал Михаил. — Если у тебя жена — красавица, то приготовься терпеть ее поклонников». Обычно, увидев Подыму в гостиной, Мещерский улыбался и предлагал ему сыграть партию в шахматы, и так они проводили вместе не менее часа, рассуждая о разных разностях.

Правда, Михаил Аркадьевич очень надеялся на начало военной кампании 1789 года. Фрегат вместе со всей севастопольской эскадрой должен был уйти в дальнее плавание к турецким берегам. Но вот незадача — навигация началась и уже достигла пика, а русские военные корабли продолжали стоять на якоре в Южной бухте Севастополя. Лишь небольшие суда, двухмачтовые, на восемнадцать-двадцать орудий, принадлежавшие греческим капитанам, перебравшимся в Крым из Средиземноморья, регулярно выходили в море и крейсеровали вдоль берегов полуострова, наблюдая за противником.

Потому, пользуясь нежданно выпавшим им летним затишьем, на праздник к князю и княгине Мещерским прибыли командиры и старшие офицеры всех пяти линейных кораблей и восьми фрегатов. Приехал и управляющий конторой Севастопольского порта — капитан первого ранга Дмитрий Доможиров, и командир гарнизонного батальона подполковник Соколинский, оба — с супругами. Теперь ждали самого контр-адмирала Ушакова. Уж как ни любил знаменитый флотоводец светские мероприятия, но обворожительной Анастасии Петровне отказать не смог.

Сопровождаемый двумя адъютантами и ординарцем, который нес за ним букет белых роз и корзинку с подарками для маленькой именинницы, Федор Федорович в девятом часу вечера вошел в сад, тщательно убранный садовником Федором-Фатихом и украшенный разноцветными фонариками.

Оркестр грянул флотский марш.