Звенящая медь (СИ)

Поминальная служба оказалась долгой и нудной. Между тем в желудке у Джефа скребли кошки, начала припекать обожжённая спина, а пластырь, наскоро наложенный на след Кусакиного клюва, пропитался кровью. Остальные трудники тоже недовольно перешёптывались, переминались с ноги на ногу и в мыслях чаще обращались к трапезной, чем к Царствию Небесному.

Слова отца Илии «Ступайте с миром, дети Господни!» были встречены всеобщим вздохом облегчения. В рекордные сроки храм опустел, трудники устремились в общагу. Джеф и сам был не прочь поскорее оказаться в своей комнате, только ноги у него еле шевелились.

— Ты как? — спросил Марио и осторожно положил руку ему на плечо. Обожжённая кожа отозвалась дикой болью. Джеф взвыл и схватился за стену, чтобы не упасть. Марио придержал его за пояс.

— Всё понятно: ожоги и солнечный удар. Пойдём-ка в медблок.

— Марио, иди в жопу, — проворчал Джеф в ответ. — Какой медблок? Мне бы доползти до койки, упасть в неё и заснуть месяца на два или три…

— Вот в медблоке и упадёшь.

Джеф плоховато помнил, как Марио тащил его по коридорам, заставлял переставлять ноги. На какой-то момент он, кажется, даже «выключился»: никаких воспоминаний о том, как его приняли в медблоке, в голове Джефа не сохранилось.

Первым осознанным ощущением оказалась прохлада. Джеф приоткрыл глаза и обнаружил, что лежит носом вниз на хрустящей белой простыне. В руке у него торчал катетер, в канюлю мерно капала прозрачная жидкость, но что это и зачем — Джеф не знал. Да и не хотелось ему ничего выяснять: мысли в голове ворочались медленно, тянуло в сон. Мешали только назойливые звуки. Какая-то женщина рядом с ним говорила пусть негромко, но каждое её слово прямо-таки вонзалось в мозг:

— … Что я, по-вашему, могла сделать с проникающими ранениями грудной и брюшной полости, имея в руках аптечку С-3? Нечего выставлять меня крайней, ищите предателя среди своих. Излучатели так просто не ломаются.

Джеф с трудом повернул голову и увидел Снежную Королеву. Лицо её было строго и бледно. Ответил ей вполне знакомый Джефу голос Рона:

— Предатель, говоришь? А кто там у нас отвечает за работу электросети? Катарина.

— Я? Да ты… Да никогда в жизни! Вы всерьёз считаете, что я… — Катарина аж поперхнулась от возмущения.

— Погоди, не шуми. Тебя пока никто ни в чём не обвинял, — еле слышно проговорил Майкл. — Понимаешь, излучатель не сам вышел из строя, ему помогли. Причём именно сегодня, до утренней службы. Кто последним занимался наладкой оборудования?

Джеф скосил глаза — и увидел Майкла. Тот сидел на табуретке голый по пояс, и было заметно, что ему трудно удерживать спину прямо. На руках, плечах и груди у него красовались полоски хирургического пластыря, неаккуратно выбритую кожу над ухом тоже стягивал ряд свежих швов. Рядом с ним стояла Анни с красным, опухшим от слёз лицом.

— Ну, я вчера настраивал первый сектор, — с вызовом заявил парень, принадлежавший к стае Майкла чуть ли не со дня её основания. — Ветхое всё. Выключатель мог просто заглючить от скачка напряжения.

— Нет, Фрэнки, — грустно откликнулся Майкл. — Я специально вернулся туда и проверил: провод был обрезан. Это сделали нарочно, уже после того, как я распределил участки.

— Между прочим, — неожиданно едко заметила Бэт, — на единичке был Лесли, а на тройке — Джеф. Один из них вполне мог успеть нагадить.

— Лесли — нет, — уверенно отозвался Фрэнк. — Я сам видел, как этот тормоз возвращался в общагу перед самой сменой: часы забыл. Он бы просто не успел добраться до излучателя раньше Тима.

— Значит, без вариантов, — жёстко произнесла Анни. И Джеф прямо-таки кожей почуял, как все уставились на него. Он закрыл глаза и старательно прикинулся спящим.

— Погодите, — подал голос Дик, один из старых трудников, почти отработавших свой контракт. — Надо понять, кому смерть Тима выгодна. Джефу-то это зачем?

— Затем, — сказала Бэт, — что он лицемерный говнюк и вполне может работать на Эндрю.

И снова ачи

Как бы ни складывались личные отношения, обязанности свои Снежная Королева исполняла на совесть. Она терпеливо ставила Джефу капельницы, колола обезболивающее, смазывала ожоги, промывала рану, оставленную клювом Кусаки… И ни разу за три дня не сказала ему ни слова, будто он был не человеком, а мебелью, отданной в ремонт.

Сперва Джеф подумал, что девушка просто холодна и необщительна от природы. Но она удивительным образом менялась, когда на перевязку приходил Майкл. С ним Элис болтала о пустяках; заглядывала ему в глаза; снимая пластыри, ласково уговаривала чуть потерпеть; уверяла, что шрамы со временем станут совсем незаметными… Но едва за Майклом закрывалась дверь, в медблоке снова наступала полярная зима.

Джефа не слишком огорчало невнимание Элис. Часы вынужденного молчания он проводил, снова и снова прокручивая в мыслях произошедшее: