Звенит слава в Киеве

ЗВЕНИТ СЛАВА В КИЕВЕ

Глава I. ДЕЛА СТАРОДАВНИЕ

— И подошед Игорь на многих ладьях с войском к Царьграду.[1] Бились отважно, но бог удачи им не послал. Греков против них было более. Главное же — имели враги греческий огонь.

— Что есть греческий огонь? — спросил маленький Всеволод.

— Греческий огонь есть подлинное. Он в воде горит и не гаснет. И то в битве греки против врагов обращают…

Голос учёного священника Иллариона звучал монотонно. В душной горенке лениво жужжали сонные мухи, и одна из них билась в чернильнице. Анне хотелось вытащить её оттуда, чтобы рассмотреть, какова станет муха, окрасившись в чернилах, но было боязно: что скажет Илларион?

— …А через три лета вновь подошел Игорь ко Царь-граду, и войско его, в ладьях и на конях, было пуще прежнего. И греческий император Роман, испугавшись, согласился дань платить Руси, как раньше велося…

Анна искоса посмотрела на мальчиков. Внимательно слушал только маленький Всеволод. Святослав и Андрей, разморённые духотой, дремали, полузакрыв глаза. Незаметно вытянув под столом ногу, Анна сильно толкнула Андрея.

— А? Что? — пробормотал тот и, взмахнув рукой, нечаянно задел чернильницу. Несколько капель чернил, вместе с мухой, выплеснулись на бархатную скатерть.

— Отрок Андрей, — недовольно сказал Илларион, — не вижу в тебе должного прилежания. Разве не ценишь ты, что тебя, сына дружинника, ростит и учит князь Ярослав наравне со своими детьми?

Почтительно встав, Андрей молчал. Анна посмеивалась в кулачок.

— Не ты ли повинна, Ярославна? — усмехнулся Илларион. — Ох, бойка ты для девицы княжеского роду! Садись, Андрей. Слушайте далее про дела пращуров[2] ваших!

«Сколько ещё сидеть осталось? — уныло подумала Анна. — А старшие-то братья, поди, на лов[3] собрались. С ними бы сейчас скакать…»

— Через год после того поехал Игорь дань с древлян собирать… — продолжал Илларион.

— А древляне кто есть? — заинтересовался Всеволод.

— Древляне суть те люди, что жили в лесах. И есть то имя от слова «древо». В степях же другие племена поселились, поляне. Они-то и заложили наш славный град Киев. Вот, стало быть, говорю, поехал Игорь за данью, получил да вернулся ещё и второй раз взять. Того не стерпели древляне, привязали князя к двум деревам, и был он разорван надвое. Совершив то дело, древлянские мужи пошли ко вдове Игоревой, Ольге. «Муж твой грабил нас, как волк, — сказали они, — и за то мы его убили. А ты выходи замуж за нашего князя Мала».

— Ох, — возмутилась Анна, — за такого — и замуж?

— Вот так и княгиня, твоя прапрапрабабка рассудила, — одобрительно улыбнулся Илларион. — Она тех мужей древлянских заперла в бане и сожгла. Сама же с войском пошла на Коростень, где её князя сгубили, и, устрашив врагов, взяла с них дань — по три голубя да по три воробья со двора.

— Вот так дань! — засмеялась Анна. — Голуби да воробьи!

— Небогатая дань! — поддержал ее Андрей.

— Не для богатства, для отмщения поступила так премудрая княгиня. Вечером, привязав к каждой птице по тряпочке с серою и огнём, выпустила она их на волю. Голуби полетели в свои голубятни, воробьи — под застрехи, и весь город древлянский сгорел дотла…

История прапрапрабабки заинтересовала Анну. Вот это была женщина! Такой бы и самой Анне хотелось быть!

— И стала она княжить сама? — пылко спросила девочка.

— Сама — за сына малолетнего, Святослава. Вырастила она его воином и государем умудрённым. Иные слова его крылатые вовек в народе остались.

— Какие же те слова? Мы-то знаем их?

— Знаете. Как на врагов выступать, посылал он им сказать: «Иду на вы» — честь честью, по совести. А перед битвою говорил воинам своим: «Ляжем костьми, но не посрамим земли русской». Широко раскинулась Русь при Святославе. Многими городами овладел он в Болгарии, сам же он решил обосноваться в городе Переяславце, на юге Дуная-реки.

— Зачем? — удивился Всеволод.

— А затем, что туда всякое добро торговое сходилось: от греков шло золото, ткани дорогие, вина и овощи[4] от чехов и венгров — серебро да кони, из Руси же — шкуры звериные, воск да мёд. И было поэтому сие место для торговли самым наилучшим. А Святослав приходился вам, Ярославичи, родным прадедушкою.

— А какой он из себя был, красивый? — спросила Анна.

— Что для мужа и воина краса? — улыбнулся Илларион. — А про Святослава грек учёный Лев Диакон написал, что был он среднего роста, с густыми бровями, с голубыми глазами и длинными усами. Голову брил наголо, лишь на одной стороне оставлял висеть клок волос, что показывало знатность рода. Шею имел толстую, плечи широкие, в одном ухе носил золотую серьгу с драгоценными каменьями, а одежду надевал простую белую, как у дружинников, только почище, чем у других…

— А долго княжил Святослав? — неожиданно спросил до сих пор молчавший брат Анны, тоже Святослав.