Зверь

— Дежурный капитан Старшинов у аппарата! — раздался четкий, бодрый голос с той стороны.

Я чуть не совершил ошибку, ляпнув про "подполковника Мороз". Скорее всего, офицер уже дослужился до полковника. А, может и нет?

— Мороза Павла Константиновича могу услышать? — нашел я выход из щекотливой ситуации.

— Как вас представить?

Ура! В яблочко! Слава Богу, чекист не сменил кабинет ни на другой, ни на качалку у окна.

— Майор Железняк беспокоит, — представился я.

— Ожидайте… — произнес капитан, и несколько секунд спустя продолжил: — Соединяю.

— Здравья желаю, все еще майор Железняк! — услышал я знакомый голос.

— Здравья желаю, товарищ полковник! — постарался угадать я.

— Чего? Какой, нахрен, полковник? — взревел Павел.

— Неужели, до сих пор подполковник? — хохотнул я.

— Ты, Евгений, вконец белены объелся! Бери выше! Генерал-майор!

Verdammte Scheisse! С генерала Мороза я мог стребовать гораздо больше, нежели с полковника Мороза. Старый знакомый попал по-крупному…

— Ого! — присвистнул я. — Поздравляю! Давно?

— Второй день! — гордо ответил офицер.

— Ощутимо, — согласился я. — И на груди его широкой…

— Не в один, а семь рядов, — продолжил за меня особист.

— Одна медаль висела кучей, и та — за выслугу годов! — закончили мы в один голос.

— Эх, Женька, Женька, — вздохнул Мороз. — Как мы с тобой в… хотя, ладно. Не говори, что ты специально позвонил, чтобы поздравить меня…

— Я службам собственной безопасности никогда не врал, и врать не собираюсь, — соврал я. — Паша, мне надо несколько ребят найти… причем, желательно, чтобы через неделю они были здесь.

— Я бы еще знал, где оно, твое "здесь" находится… диктуй.

И я, серьезно подстраховавшись, дал генералу список из двадцати имен. Даже если он сможет найти хотя бы половину, я в накладе не останусь. А если всех — что же, будет из чего выбирать!

— Нихрена себе, несколько! — возмутился Мороз. — Это все?

— Нет! Мне нужно оружие, надежный человек в Чечне… так, и переправить туда около пятидесяти тонн груза. Самолетом, конечно, — закончил я список.

— Да ты точно белены объелся! — рассмеялся Павел. — Ладно завтра к вечеру перезвоню. Кстати, с тебя коньяк!

— Ладушки, — согласился я. — А за твои труды?

— Я же сказал — конь-як, — повторил чекист. — Отбой.

— Отбой, — растерянно кивнул я.

Вот тебе и два! Получается, что больше половины проблем решились одним телефонным звонком! И, если бы не покупка двух бронеходов, подготовка ко всей спасательной операции стоила всего бутылку коньяка! Наверно, такое возможно только в России!

— Приехали, — Калач остановил "Гелика" перед моим подъездом.

Оставалась еще одна ощутимая проблема — Олеся с Оксаной. Как сказать жене и дочери, что я скоро поеду в Тмутаракань, где, еще и, постреливают, я до сих пор не придумал. А потому решил не говорить пока ничего. Представится удобный случай — скажу, а нет — скажу перед самым стартом.

— Ты это… — повернулся я к Алексею. — Лесе с Ксюхой пока ничего не говори. А то…

— Да понял я тебя, — отмахнулся сержант. — Не маленький.

— Вот и ладушки, — улыбнулся я. — Завтра в восемь жду.

— Так точно! — ответил боксер.

Я вышел из машины и достал из пачки последнюю сигарету. Рабочий день закончился, как обычно, вовремя. Щелчком открыв зажигалку, я прикурил, и отправился к ларьку за новой пачкой. Естественно, после встречи с банкоматом — не "LM".

Глава 2

На следующий день Лешка приехал на удивление вовремя. Вообще, зная пунктуальность боксера, у которого слово "выезжаю" означало "сейчас согрею борщ, поем, попью чайку, дочитаю газету и приеду", я ждал его не раньше девяти. Этим он, скорее всего, заразился от бывшей жены. Да, на первый взгляд удивительно, как такой человек может работать в службе безопасности банка, но, вспомнив, что Калачев — кто-то вроде моего "прикрепленного", выражаясь совдеповским языком, то все сразу становится на свои места. Со мной не забалуешь!

В общем, когда Алексей позвонил и доложился, что уже ждет у подъезда, я только разместился перед телевизором с чашкой кофе. Если "Диалоги о рыбалке" я еще, скрепя сердце, мог досмотреть не до конца, то покинуть уютное кресло, не допив кофе и не затушив в пустой кружке утреннюю сигарету, я не мог никак. Лишь покончив с этими делами, я снял со стула наплечную кобуру с "Макаром", напялил ее на себя, надел сверху пиджак, и вышел во двор.

— Чего теперь? — первым делом поинтересовался сержант.

— А вот теперь звони Татарину, — ответил я.

— Не рановато? — усомнился боец.

— У них уж половина десятого, — ответил я. — Или, даже половина одиннадцатого…

Второй, а, считая со мной, третий участник экспедиции — Татарин, или же, если по паспорту — Булат Закиров, как и Калачев, служил под моим началом еще в ГДР. Кстати говоря, татарином по национальности он никогда не был, лишь родился в Казани. Насколько я знал, татарской крови в нем вообще не было ни капли: мать — армянка, а отец — казах. Но сам Булат, тем не менее, был глубоко убежден, что не кровь родителей определяет принадлежность ребенка к той или иной народности, а место рождения.