Зверь

  Голос уже охрип от крика, от мольбы прекратить все это. Но он неумолим. Перевернул меня на живот и вогнал снова. Слышу его шумное дыхание у себя над ухом. "Когда же все прекратится?" Одной рукой хватает меня за волосы, ставя на колени, и сбавляет темп. Другой стискивает грудь и мнет, а потом опускает руку к моей промежности и начинает играть с клитором. Я чувствую, как его яички бьют меня по половым губам. Не скажу, что боль прошла, она есть и никуда не делась, но то, что он начал вытворять с клитором, облегчило неприятные ощущения. А через некоторое время и вовсе, боль показалась мне такой мизерной, что отошла на задний план. Доминик продолжал кружить возле самой сердцевины, пробуждая во мне желание. Сначала оно было слабым, почти неощутимым, а потом и вовсе разгорелось с такой скоростью, что я была крайне удивлена, что такое вообще возможно. "Интересная штука - женский организм. То тебя рвет на части от боли, то ты уже начинаешь постанывать от удовольствия". И конечно я не смогла сдержать эмоции, тело выгнулось от наслаждения, прижимаясь еще плотнее к Доминику, от чего тот не сдержал утробный рык. И надо признать, это доставило мне еще большее наслаждение. Наконец его рука, державшая меня за волосы, опускается на мое горло и сдавливает. " Что же ты вытворяешь со мной, Доминик!" - хотелось мне крикнуть, но, не желая разрушать то, что сейчас чувствовала, я промолчала. Что-то опять, как тогда в ванной, ко мне подкатывало, приближалось с огромной скоростью. И я жаждала это получить. Это забытье, этот кайф, эту возможность отпустить себя полностью и раствориться в неземном наслаждении. Словно чувствуя, мой конец, мужчина убыстряется, сдавливает горло еще сильнее, пальцы на клиторе стали жестче массировать бугорок. И его жаркий, повелительный тон делает со мной что-то невероятное:

- Кончай, девочка! - и я кончаю, содрагаясь в  приятных судорогах. Выкрикиваю его имя в эйфории, чувствуя, как и он содрогнулся вместе со мной.

Жестокая правда.

  Доминик укладывает свою голову мне на грудь, и я чувствую, как часто стучит его сердце. Точно так же, как и моё. Должна признать, что это было незабываемо, феерично, фантастически. Никогда не думала, что это будет вот так. Конечно, он был груб и жесток, не отрицаю, зато потом какое наслаждение он мне подарил. Но это не означает, что я тут же прощу и забуду все.

  Когда член слабеет и выскальзывает из меня, мужчина поднимается на руках и упирается в меня тяжёлым взглядом. А я свои прячу, ну не готова я сейчас с ним к баталии. Слишком свежа ещё обида на него. Чувствую, как мои руки стали свободными и мысленно благодарю его, что развязал.

- Утром отвезу тебя к врачу, пусть выпишет противозачаточные таблетки. Не хватало ещё выродка заиметь от тебя.

Если бы вы только знали, что творилось в тот момент в моей голове. Эти слова почему-то особенно сильно задели меня. И я отчётливо поняла, что ребёнка от этого монстра я бы иметь не хотела. Поэтому конечно, первым делом надо посетить гинеколога.

Доминик не стесняясь, молча выходит из моей спальни, а я сворачиваюсь в клубок и отрубаюсь.

                                                           Утро. 

  Лёгкий стук в дверь и я уже сижу на постели, завернувшись в одеяло.

- Полина Сергеевна. Я могу войти? - это Лизавета Петровна. "Ох, милая, где же ты была вчера, когда так была нужна мне".

Я обвожу комнату взглядом, и не вижу признаков того, что вчера здесь находился Доминик. Хотя отчётливо помню, что на полу валялась его одежда. Но сейчас её нет, а я оказалась накрыта одеялом. Чудеса.

- Лизавета Петровна, пожалуйста, войдите.

Дверь открывается, и женщина внимательно осматривает меня.

- Который час? - спрашиваю я.

Тело нещадно болит и ноет, особенно между ног, но в лице я не меняюсь, не хочу, чтобы Елизавета Петровна переживала.

- Почти восемь. Хозяин просил разбудить тебя.

И тут я вспомнила о его словах перед уходом.

- Ах да, ну конечно. Я сейчас спущусь.

Щеки покрывает румянец, но взглянув на женщину, вижу, как она поменялась в лице. Её взгляд направлен на мои руки, а в глазах плещется немой вопрос.

- Лизавета Петровна, сейчас не лучшее время это обсуждать, мне пора собираться.

Она недовольно кивает головой и выходит. Пытаясь подняться с кровати, ощущаю себя старой клячей. Даже не сумела сдержать стон. На смятой простыне замечаю пятна крови и прикрываю одеялом. Плетусь в ванную и привожу себя в более менее божеский вид. Пришлось даже использовать тональную основу и нанести лёгкий слой румян, чтобы скрыть синяки под глазами и непривычную бедность. Достаю из шкафа чёрный, брючный костюм и одеваюсь.

Спускаясь по лестнице вниз, я еще не знала толком, как мне вести себя с Домиником. Понятно, что моя злость за его вчерашние слова не испарилась, и все же... Не могу скрыть от себя, что сердце сжимается от радости, когда вижу его сидящим за столом с ноутбуком. Серьезный, немного хмурый, в белоснежной рубашке, которая ему идет. Чертов зверюга.