Зверь

- Как это отдать? Как вещь? – в его глазах скользнуло возмущение и растерянность. – Она же всё-таки человек.

- О! Давай не будем, ладно? У нас всё еще людей свободно в рабство продают, а ты так удивляешься, будто мы живем в мире, где нет ни войн, ни насилия, ни другого подобного дерьма. Пять минут тебе даю. Время пошло, - встал и подошел к окну.

Валера с минуту просто просидел, пялясь тупым взглядом в чистый лист бумаги, но потом всё-таки начал что-то писать. Если честно, то я не мог дождаться, когда лично узнаю, каков будет выбор. Мой ультиматум жестокий, но ответ на него кажется вполне очевидным. Именно на это я и делал ставку, хотя черная сторона моей сущности уже ощущала скорый исход ситуации. Вся моя мерзость четко распознает мерзость в других людях, а сейчас всего этого дерьма в душном пространстве кабинета было с избытком.

* * *

Я не могла найти себе места. Меня всю колотило и буквально выворачивало от страха, что сейчас, в эту самую секунду Зверь калечит моего отца. Жуткие картины насилия сменялись одна за другой, вынуждая меня трястись от немого плача. Плечи сотрясало, а слёз не было. Я изгрызла весь свой палец и перебрала в голове любые известные мне молитвы, надеясь, что ничего дурного не произойдет.

Но это же Зверь… Убийца… Бандит… Один только его взгляд или кулак уже способен устрашить. Он умеет пугать, умеет пользоваться той дюжей силой, которой его наделила природа. Боже! Если до этого момента, я еще кое-как могла справляться с той волной эмоций, которая временами грозилась меня захлестнуть, то сейчас всё просто летело к чертовой матери.

Я ведь себе никогда не прощу, если с отцом что-то случится. Я же сюда по доброй воле поехала только, чтобы папу никто не тронул. А теперь всё получится так, что моя жертва окажется напрасной. Зверь просто пережует меня и выплюнет сломанную и униженную. Я не хотела, чтобы для меня, для моего отца всё закончилось именно таким образом.

Сидя у окна и сверля напряженным взглядом ворота, я прижимала к груди фотографию мамы, будто пытаясь взять от нее хотя бы чуть-чуть душевных сил, которых хватит, чтобы дождаться возвращения Зверя. А если он не придет? Он ведь раньше часто не бывал дома. Что тогда? Я с ума сойду!

Мне приходилось буквально заставлять себя верить в то, что душа Зверя еще не до конца погрязла во мраке. Хотелось надеяться, что в ней живет какое-нибудь светлое пятнышко. Но потом я отдергивала себя, понимая, что этот человек давно погряз во тьме. Не зря его глаза такие черные, а взгляд настолько колючий и вынимающий душу, отчего даже мороз по коже бегает.

Не знаю, что сейчас могло быть для меня лучшим: надеяться на благоразумие Зверя или готовить себя к очередному удару судьбы. Мне выть от нарастающей боли хотелось. Кроме отца у меня больше не осталось ни одного близкого человека. Я не могла его потерять. Это будет слишком жестоко. После гибели матери я не смогу вынести насильственной утраты еще и папы. Если Зверь всё же не сжалится над нами, я его прокляну, возненавижу и до конца своих дней буду желать ему всего самого худшего.

Вера Павловна видела, что со мной творилось, но она ничего не говорила. Впрочем, в ее утешениях я не нуждалась, мне вообще ничьи утешения не нужны были, потому что они не могли никак изменить ситуации. Единственное, что сделала экономка – молча принесла мне чашку ромашкового чая. Я тихо поблагодарила, не ожидая, что эта строгая женщина всё же решит проявить ко мне снисхождение.

За окном наступила уже ночь, чай уже выпит, а глаза жгло от недосыпа. Во двор въехал знакомый Лэнд Крузер. Увидев его, я тут же дёрнулась, будто меня током ударили, упала с подоконника, на котором всё это время неподвижно сидела и счесала себе обе коленки. Боль отрезвляла, но адреналин по-прежнему беспощадно мучал тело.

Зверь молча вошел в дом, а я, натирая коленки ладошкой, чтобы хоть чуть-чуть угомонить эту проклятую боль, впилась в лицо мужчины вопросительным, практически умоляющим взглядом. Время застыло. Мое внимание сузилось только до границ широкого крепкого тела Кирилла. Я пыталась хоть что-то уловить в его взгляде, но там была пустота, что служила некой защитой от истинных эмоций.

- Не молчите, - прошептала я, вдруг куда-то растратив остатки сил.

Кирилл скользнул по мне взглядом, в руках он держал какую-то свёрнутую бумагу. Я чувствовала, что кровь у меня в висках стучит маленькими молоточками. Мужчина подошел ко мне и присев на корточки, убрал мою ладонь от колен. Внимательно осмотрел их, будто он врач и смыслит во всевозможных повреждениях человеческого тела.

- Походу, тебя совсем без присмотра оставлять нельзя, - констатировал Зверь немного странным надломленным голосом. Ему ли не плевать?! Да и какая разница вообще!

- Что вы сделали с отцом? – меня прошибла просто сумасшедшая дрожь.

- Ничего, - безразлично ответил Зверь, выпрямившись.