Зверь

Она даже не обращала внимания, ночует ли он дома. В основном он спал на диванчике. Может, ей хотелось показать, что ей все равно? Это хуже всего.

Карл гордился своим крепким сыном. Это был славный мальчик. Он мечтал увидеть, как тот растет большим и сильным. Из Леона выйдет отличный парень, в этом он не сомневался.

Но Карл скучал по своей жене. Даника говорила с ним только тогда, когда о чем-нибудь просила, и чаще всего она просила его уйти. Тогда ее нельзя было трогать. Она съеживалась, стоило ему обнять ее или погладить по волосам. Не так давно она отвесила ему оплеуху, когда он игриво похлопал ее по попке. Раньше ей это нравилось. Она смеялась, поворачивалась и целовала его. По крайней мере, иногда. Раньше она хотела его.

Он не знал, что ему говорить. Но что-то же он должен был сказать.

Одно или другое.

Карл пошел к коридору на заплетающихся ногах. В спальне Даника сидела на краю кровати и кормила грудью. Он уставился на нее, вцепившись в дверной косяк.

Она быстро взглянула на него, когда он вошел.

– Не сейчас, Карл. Мы хотим побыть одни. Мы едим, – прошептала она.

Карл тоже был голоден. Быстрым движением он вывернул Леона у нее из рук и положил в колыбельку к углу. Колыбель получилась отличная. Карл сам смастерил ее со всей тщательностью, выстругал гладкой и блестящей и покрасил в тот цвет, который выбрала Даника. У Леона было все.

Потом он повернулся к жене и в следующий момент повалил ее спиной на кровать.

– Как ты смеешь! – прошипела Даника, упираясь обеими руками в матрас, чтобы удержаться.

– Ну давай. Чуть-чуть, Даника, – прошептал Карл, стараясь, чтобы голос звучал нежно, и положил руку ей на грудь. Он ощутил жар от соска на ладони. – Нам двоим… нам же тоже нужно…

Леон в колыбельке заплакал.

– Нам… я бы с удовольствием…

Карл склонился над матерью ребенка и заглянул ей в глаза. В них был лед.

– От тебя воняет, – сказала она.

Карл мгновение смотрел на нее. Потом поднялся. Да-ника мгновенно села.

– Извини, – прошептал Карл. Он поднял Леона из колыбели и осторожно приложил обратно к маминой груди. – Я же не хотел… Мне просто хотелось… Извини.

Даника молча приняла своего плачущего ребенка.

Карл развернулся, поднырнул головой под дверной косяк и вернулся на кухню.

– Что за чертовщина, – шептал он сам себе, садясь обратно за стол. – Ты идиот, Карл. Ты идиот.

В спальне его сын успокоился.

Скоро до него донесся смех жены.

Карл резко проснулся оттого, что кто-то дотронулся до его лба. Это была Даника. Она стояла перед ним в темноте в одной сорочке.

– Он спит, – прошептала она. – Пойдем в гостиную? Если тихо, можно попробовать.

Карл сидел, почти сполз с кухонного стула. Теперь он выпрямился и недоуменно посмотрел на нее.

– Сейчас? – прошептал он. В горле у него пересохло.

– Да, сейчас.

Он не понял, было это ради него или ради нее самой, но он сделал то, о чем она попросила. Она не кричала, но это чтобы не разбудить ребенка.

Ферма и загадки

Работы у Даники на ферме Карлу хватало. Следить надо было не только за скотом и посевами. Еще надо было ремонтировать постройки. Ферма была старая, здания потрепаны временем, местами на грани разрушения. У нее не было ни сил, ни времени заниматься ими, но с помощью Карла все должно было получиться. Он делал все, о чем она просила, этого она не могла отрицать. Во многих смыслах он стал воплощением готовности помочь.

Всегда имелось в виду, что братья Даники должны восстановить постройки на ферме, но этому плану не суждено было сбыться, поскольку ни Йован, ни Стефан не вернулись из своих заморских странствий. Стефан был старшим и должен был бы унаследовать ферму, но Даника считала, что она, безусловно, заслужила право владения, ведь именно она много лет тянула на себе и хозяйство, и родителей. К тому же она теперь замужем, переезжать ей не подобает.

Она и не рассчитывала снова увидеть братьев.

Разве что сестру Таяну, но для нее путь домой был окутан стыдом. Вероятно, она боялась, что ее легенда раскрыта, и едва ли она хотела возвращаться, если был хоть малейший риск, что дома ее уже заклеймили как продажную женщину. На самом деле Таяна могла смело возвращаться домой, потому что Даника ни словом не обмолвилась никому о роде ее занятий. Сестры никогда не были особенно близки, у них было мало общего. Тем не менее при необходимости Даника готова была защищать Таяну до последнего. Они же сестры.

Но на родительскую ферму Таяна могла не рассчитывать. Она теперь принадлежит Данике.

Давным-давно их дед выстроил ферму своими руками. Говорят, ничто не могло отбить у него тягу к перемещению, по крайней мере до почтенного возраста, когда его одолела несбиваемая лихорадка.

Сразу за домом к востоку природа становилась грубее и переходила в горы. И где-то в дикой местности, среди стойких кустов, жесткой травы и маленьких скрюченных деревцов, карабкавшихся по холмам как сгорбленные тролли, пряталась межа, которая никого не интересовала.