Зверь 44

Пухлые свёртки легли у него в ногах, как защитные кули с песком под памятником какому-нибудь генералу. Где бы Сивый ни пропадал, он действительно умудрился организовать самые настоящие спальники. И не дырявое барахло, которое нам перепадало обычно, а новенькие, сшитые вручную. Такие, наверное, выдают командирам роты, батальона или ещё кому повыше.

В итоге нос Сивому никто не разбил. Я как-то растерялся, а потом размахивать кулаками было поздно, потому что все кинулись выбирать себе спальник – слетелись, как мясные мухи на разжиженную рану трёхнедельного ханурика. Толкались, вырывали свёртки другу друга, разве что не дрались, хотя Сивый сказал, что спальники одинаковые. Его никто не послушал, и Сивый, отойдя в сторону, рассмеялся над устроенной им свалкой. Первыми из неё выбрались Кирпич и Сифон. Они осмотрели добычу. Помедлив, бросили её и вернулись за добычей получше.

И я взял спальник. Точнее, спальник мне притащил Фара – один из тех, что бросили Кирпич с Сифоном. Запихнув его к себе в вещмешок, я уже никак не мог ударить Сивого. Иначе поступил бы как последняя гнида.

Когда все успокоились, начались расспросы. Калибр и Фара выпытывали у Сивого, где он организовал спальники, а Сивый отшучивался. Потом до него довязался Кардан, и Сивый рассказал волшебную историю своего везения. Он вчера заблудился. Мотался по лесам и полям, искал нас, а нашёл какого-то старика. Старик лежал раненый, и Сивый помог ему добраться до заимки, где их встретили куры, овцы и старуха. В благодарность старик отдал Сивому четырнадцать спальников – на всю нашу команду, не считая Сухого, ну да Сухому и так жилось неплохо. Старик со старухой якобы шили спальники на продажу, но покупатели сейчас заходили редко, потому что… да бог знает почему, но не пропадать же добру – вот берите, дело у вас важное, мёрзнуть нельзя. В общем, Сивый набрехал, а Кардан проглотил и не утёрся.

Мы бы пошли дальше и я бы не сказал ни слова, но Сивый улыбнулся с нескрываемым торжеством – вот паскуда! – и у меня немного бомбануло. Я так покрыл Сивого, что самому стало кисло. Сивый продолжал улыбаться, только улыбка сделалась растерянной – очередное притворство! – а я строчил как из пулемёта, аж задохнулся под конец. Когда задохнулся, заговорили остальные, даже Малой попробовал вмешаться. Мгновением позже наши голоса оборвались. Из-за леса донёсся свист ракеты.

Она летела упрямо, неотвратимо. Мне бы давно привыкнуть, а внутри всё похолодело. Вдали от «Зверя» никто из нас не чувствовал себя в безопасности. Малой тряхнул шумихой, будто это могло отогнать ракету. Фара крепче обнял спальник. Свист приблизился, достиг своего пика и кольнул уши остриём. На долю секунды воздух наполнился вибрацией, запахло гарью. Мы ввосьмером разом мотнули головой – взглядом проводили мелькнувшую над нами чёрную стрелу ракеты. Свист истончился и пропал. За ракетой протянулась серая дымная полоса – она тут же распушилась и растаяла.

Мы ещё подождали, но взрыва не услышали.

– «Жало», – расчёсывая шею, сказал Калибр. – Такую и на сотню километров пускают. Только пролетела низковато.

– «Жало»… – зачарованный, отозвался Фара.

Споры и ругань возобновились, но без прежнего напора. Я выпалил парочку-другую ругательств и почувствовал, что вымотан. Сплюнув, встал за перекладину слева. Кирпич побросал спальники в сетку и встал справа. Я лишь задержался, чтобы закрыть лицо портянкой – ветер, переменившись, опрокинул на нас зловонье из телеги, – и мы стронулись.

Сивый подменил Кардана. Теперь Кардан шагал между телегами и донимал Фару какими-то расспросами. Остальные шли молча. Я выговорился на неделю вперёд и тоже молчал. Как бы там ни было, порадовался новым спальникам. Обогрев теплушек отключили, и Фара мёрз – спал под ворохом старой одежды и всё равно жаловался на холод. Сегодня уснёт спокойно.

Где Сивый раздобыл спальники? Уж конечно не у старика со старухой, тоже мне придумал… И почему у него всегда так? Вроде бы гнилой насквозь, до самого хребта, а потом сделает что-то полезное, но сделает так, что и похвалить нельзя.

Пока я размышлял о Сивом, впереди показался размазанный по небу столб серого дыма. Мы приближались к «Зверю».

Я стрельнул у Калибра папиросу и поудобнее устроился в телеге. Мы с Кирпичом выполоскали её после вчерашних жаб, и она почти не воняла. Всё равно, конечно, пованивала, но настроение у меня было хорошее и на запах я внимания не обращал. Телегу вкатил на пригорок, чтобы всё видеть, а колёса подпёр камнями. Подложив под голову новенький спальник, следил за печным отрядом.

В их работе было что-то умиротворяющее. Они действовали слаженно – и юркий Череп, и сосредоточенный Малой, и раскрасневшийся от натуги Сифон, которому поручали носить все тяжести. Сифон орудовал граблями с грацией танка, однако на моей памяти ни разу не ошибся и ничего не запорол, в отличие от Черепа, однажды спалившего себе шевелюру под самые корни.