Зверь

Через неделю вышла статья в очередной желтушной газетенке. Кто-то прислал анонимное письмо редактору. Не теряя времени, тот написал громкую статью о Звере. Отрывки из письма изящным курсивом были выведены на страницах журнала. А статья была наполнена откровениями девушки, лично общавшейся с Максом. Все было гиперболизировано и приукрашено, как обычно бывает в подобных журналах. Попутно сдобрено статистикой его игр и подсчетами силовых приемов за последний год. Его снова обвиняли в грязной игре, снова говорили о неконтролируемой агрессии.

Еще в письме упоминалась семья Пауэлла. Проведя небольшое журналистское расследование и проверив наводку, кто-то выяснил, что у Зверя действительно были младшая сестра и мама, живущие в Такоме. Такома – маленький городок, расположенный недалеко от Сиэтла. И шестнадцатилетних девочек по имени Джой Пауэлл там не так уж и много.

Образ Макса всегда был неоднозначным, в основном потому, что он самый скрытный из всех хоккеистов. Тем не менее о молчаливом игроке до этого не говорилось ничего плохого, Макс играл лучше других, не спал с фанатками, разбивая их сердца направо и налево, не имел знаменитых родственников, которые проталкивали бы его по карьерной лестнице, не скупился на благотворительность. Теперь говорили лишь о его скверном характере и раздутом эго короля арены, а также о грязной игре. Теперь узнали о его семье, вопрос времени, когда журналисты отыщут их адрес. Автором письма сочли какую-то несчастную фанатку, которую Макс поимел и бросил, да еще по неосторожности рассказал о своей семье, а она от досады накатала письмецо и отослала его в редакцию.

Я была в заднице. Ведь этой фанаткой была я. Вернее, фанаткой-то не была, но именно я написала это «письмо». Я не отправляла его и не понимаю, как оно попало в руки журналистов, но никто разбираться не будет. Пауэлл просто прикончит меня.

В «Скалу» я прибыла за час до начала игры. Парни были настроены на победу, в раздевалке они веселились и дурачились. К счастью, все «Дьяволы» были одеты.

К Пауэллу я даже подходить боялась, он не смотрел на меня, не смотрел на других журналистов и никак не контактировал с командой. Оставалось надеяться, что статью он еще не читал.

Время прессы кончилось, и журналисты стали покидать раздевалку парней. Я задержалась, потому что Майк схватил меня за руку и притянул к себе, сразу же сливаясь с моими губами в поцелуе. Со всех сторон послышался оглушающий свист.

– Слушайте-слушайте: «Макс Пауэлл – это большая проблема. Грубый, толстолобый… Бык! Вот кто он…» – как ненормальный смеялся Басс, зачитывая строчки из журнала. – Кто та обиженная девочка, что накатала письмо о тебе и отправила в редакцию?

Зверь кинул на меня подозревающий взгляд, словно оценивая, могла ли я быть причастна к этой статье. Это так сильно напугало меня, что я, изображая полную уверенность в себе, горделиво вскинула подбородок и отрицательно качнула головой, как бы заявляя, что я непричастна.

Если бы за ложь награждали медалями, я взяла бы «золото».

Я солгала ему, и он поверил, кивнул и взглянул на Сойера.

– Разве не понятно, что никакого письма не было? – усмехнулся Эшбрук. – Этот журнал известен своими бредовыми статейками. В прошлом году они уверяли, что в Мичигане упала летающая тарелка. А сколько раз они объявляли о беременности Селены Гомес [18]?

Моя голова невольно вжалась в плечи, а позвоночник одолело нервное покалывание. Я должна была извиниться перед Пауэллом, а не делать вид, будто я непричастна к этому.

Не обращая внимания на своих товарищей по команде, Майк снова поцеловал меня, засовывая язык мне чуть ли не в глотку. Обычно такие поцелуи дарятся перед тем, как вставить в тебя член – слишком неприличные для публичного места.

Я уперла руки в его грудь и отстранилась, с укором глядя ему в глаза.

– Не перенапрягайся, Майк, спустишь яйца и не сможешь играть, – засмеялся Сойер.

Майк присвистнул и схватился за свое достоинство.

– Не беспокойся, Басс. Они пусты, моя малышка не оставляет меня в напряжении, – ухмыльнулся Даррелл, вызывая новый всплеск смешков.

От его заявления мне стало так… гадко, хотелось закрыться ото всех и не чувствовать себя обезьяной в клетке, на которую смотрят толпы людей.

Смех резко стих, Пауэлл подлетел к Бассу и вырвал журнал из его рук, а затем свирепым взглядом оглядел всех присутствующих в раздевалке, дольше всего задерживаясь на Майке. Ладно, этот взгляд был не просто свирепым, казалось, Зверь был готов разорвать моего парня голыми руками.

– Довольно! Вы должны настраиваться на игру, а не херней заниматься. – Затем он взглянул на меня: – Журналистов попросили удалиться, не понимаю, почему ты все еще здесь.

Гру-бый му-дак.

– Расслабься, Пауэлл, и не выливай свое плохое настроение на мою невесту, – фыркнул Майк, нахально ухмыляясь.

– На выход, – прорычал Зверь.