Зверь

– Я не могу сказать, что было бы, потому что этого уже не случилось, но я обязательно подумала бы об этом. Потому что так поступают подруги, Донна. Откуда мне было знать, что ты влюблена в него? Я не видела ни одного знака, ни одного намека на это. А что до Майка, мы с ним долго общались, прежде чем стать парой, просто плыли по течению, и если бы ты хоть раз сказала мне, что у тебя к нему чувства, то я бы что-нибудь придумала. Тогда ты была важна для меня, а Майк не был настолько важен.

Она злобно усмехнулась, с ее глаз покатились новые слезы.

– Мне не жаль. И не строй из себя святую. Я ненавижу тебя, – бросила она.

– Всего хорошего, сучка. – Кирби отсалютовала ей, и вместе с Лолой они вышли из квартиры. Я последовала за девчонками.

Мы вышли на улицу. В руках Лолы был зажат пакет с едой из техасского ресторанчика.

– Лола, – усмехнулась я. – Ты забрала еду?

Она дернула головой.

– А что? Я голодна, и я заплатила за нее.

– Куда дальше? – спросила Кирби, запахивая края тонкой и короткой куртки.

Мне не хотелось снова сидеть в кругу и вспоминать истории из прошлого, впервые за долгое время мне хотелось зажечь.

– Здесь недалеко есть один неплохой клуб.

Девчонки переглянулись и кивнули.

– Тогда вперед!

Втроем нам пришлось пройти целый квартал. Время уже было позднее, между десятью и одиннадцатью часами. Город был слабо подсвечен, акцент делался на рождественских украшениях, но клуб мы заметили сразу. Огромная голубая неоновая вывеска висела над входом, несколько людей стояли у парадной двери. Холодный воздух щипал мои щеки, по мере приближения слышалась громкая музыка, это немного развеселило меня.

Мы вошли в затемненное помещение, только яркие неоновые лучи, блуждающие по залу, не давали ему погрузиться во тьму. У входа мы сдали куртки в гардероб. С собой у меня не было ничего, кроме карты и телефона, которые я предварительно убрала в карман черных джинсов. Здесь было совсем не холодно, и я была рада, что перед встречей с подругами решила надеть только тонкую черную майку. Воздух был пропитан запахами алкоголя, табака и духов: мужских и женских.

Лола потащила нас к столику у края стены, чем заслужила неодобрительный взгляд Кирби.

– Куда ты идешь, я думала, мы сядем за баром? – спросила она.

– Я хочу есть, – кивнула Лола на крафтовый пакет с едой.

Втроем мы расположились за деревянным высоким столиком с барными стульями, и Лола развернула пакет. Она была пьяна и хотела техасской еды, ни Кирби, ни я не собирались вставать у нее на пути.

– Я возьму выпить. Тебе что, Лола?

– Джин-тоник, – отозвалась подруга, набрасываясь на тако. – Боже, как вкусно! Хоть и остыло уже.

Я улыбнулась и встала вслед за Кирби.

– Я с тобой, мне тоже не помешает выпить.

– Ты уверена? – Подруга окинула меня подозрительным взглядом.

– Ага, пошли.

Мы взяли три порции джин-тоника и принесли их за столик. Я сделала глоток и почувствовала, как цитрусовая сладость обжигает горло, но затем наступило тепло.

Дальше я помню эту ночь смутно. Еще порция джин-тоника, пирог с пеканом, танцы с симпатичным парнем, который сидел за соседним столиком, танцы на барной стойке, яркие огни, музыка, светящийся олень и тьма.

Потом я видела сон, как лежу в чужой кровати. На мне лишь футболка и трусики, чья-то теплая рука покоится у меня на животе. Над ухом я слышу тихое размеренное дыхание и… Черт! Что-то продолговатое и твердое упирается в мой зад!

Кажется, это вовсе не сон.

Глава 28

Макс

Было одиннадцать. Я давно поужинал, даже сходил потягал железо, принял душ и уже готов был отойти ко сну, но что-то не давало мне покоя. Вернее, кто-то. Вернее, отсутствие кого-то.

Утконос.

Находиться с ней в одном помещении было невыносимо.

Она часто работала на лэптопе за кухонным столом, пока я делал вид, что смотрю телевизор. Честно говоря, этот телевизор я не смотрел никогда. И просиживать часы на диване тоже не про меня, но какого-то черта я сидел там и сосредоточенно пялился в экран, а потом мой взгляд ускользал к ней.

Она делала ужасно надоедливые вещи. По вечерам болтала с кем-то по имени Кирби часы напролет. Она удивлялась и смеялась очень громко. Ее пальцы, стучащие по клавиатуре, словно отбивали чечетку в моей голове. А еще она постоянно пела… Перри сама не замечала, как начинала напевать. Очень знакомые мелодии и слова: песни, которые были популярны еще до ее рождения.

Это раздражало меня, а еще раздражало то, что при каждом звуке ее голоса мои губы складывались в улыбку. Каждый раз, когда она вздыхала, мой взор обращался к ней. А когда она облизывала ложку от зефирной пасты, я чувствовал, как мои яйца наливаются свинцом.

Но я же пообещал не трогать ее. Поэтому мне приходилось держаться от рыжеволосого урагана как можно дальше.

И сейчас, сидя в своей квартире в одиночестве, я осознал, как сильно привык к ней. Мне не хватает звука ее голоса, мне не хватает ее звонкого смеха, мне не хватает ее улыбки, ее взгляда, ее сладкого запаха, тапочек с нарисованными на них пчелами и неловкого хрюканья. В моей квартире стало тихо, и я возненавидел это.