Зверь, именуемый Кот

В своих форменных темных штанах, снова почему-то весь мокрый, Кот замер на самом пороге, напряженно смотря на меня. Вообще-то… когда-то там, в прошлой жизни я была очень стеснительной. И обнаженность моя меня страшно смущала, обычно. Не болезненно, но достаточно для того, чтобы, как минимум, прикрываться в присутствии незнакомых практически… всяких мужчин.

Что на меня с ним нашло? А, да, точно. Это же он выбирал мне белье на Али, помнить отлично, какие застежки я предпочитаю на лифчиках. Черт! Как меня так угораздило?

– Прекращай это думать. Не то, чтобы у тебя плохо шел сам процесс, но я за практический результат опасаюсь. Белье твое все равно еще не высохло. Обратно ложись, я намажу.

Последняя фраза была сказана таким тоном и голосом, что я мысленно посочувствовала всем его подчиненным, если они еще живы, конечно. Захотелось смиренно и быстро вытянуться в струнку, отдать резво честь и маршем отправится… мазаться.

А, кстати, чем там меня мазать собрался этот сатрап?

В руках у Кота оказался мой телефон (ура!) и блеснула пузатая баночка с чем-то зеленоватым.

Пришлось покориться. И глаза я закрыла: увидеть на лице его жалость или даже брезгливость было страшно. Я вообще оказалась трусихой, похоже. Закомплексованной офисной дурочкой. А еще мне разочаровывать этого мечтателя и фантазера совсем не хотелось. Пусть лучше не сразу меня разглядит. Ведь ничего общего с великолепными фото-кино моделями у меня не было. Ручки-ножки, прямые почти детские плечики, странно контрастирующие с круглыми бедрами, становясь оттого еще более жалкими. Острые вершинки груди, смахивающей на подростковую. Бледная кожа, как у всех норных жителей офисов. Тонкие мелкие черты на кругленьком личике. Светлые брови вразлет, делающие взгляд мой тоже детским и хронически изумленным. Никакой внешней солидности, на исходе третьего десятка полных лет, с детства не досталось и с возрастом не наросло. Остановить взгляд просто негде.

Серая мышь в лапах теперь матерого хищника.

Смотрящего на меня глазами своими невероятными, отчего-то темнеющими стремительно. Да, я подглядывала и это было незабываемо: взгляд его неповторимый и завораживающий, улыбка эта волшебная, ни на чью не похожая.

И трепетные движения пальцев, разносящие по несчастной сизости моей кожи прохладную мазь. Прикосновения вспыхнули где-то под грудью, чуть ниже, скользнули еще ниже к бедру.

А потом… горячие губы нежным, влажным пленом накрыли кончик груди, и меня вдруг пронзило, так ярко и остро, словно электро ударом.

– Что ты… Ах! – и голос не мой, сиплый шепот и вздох.

Вторая мужская рука не осталась без дела. Медленно стягивала с меня целомудренную простыню, изучала открывшиеся ей просторы.

– Мы кое-что не доделали. Разве можно бросать начатое на полпути, как считаешь?

– Я … я же не предохраняюсь, ты сам сказал, что…

– Мышка-трусишка. Я пересмотрел нашу с тобой переписку и нашел менструальный твой календарь. У тебя безопасные дни. А обещала не врать, между прочим. Люсь… чего ты боишься теперь? Это же я. Я, понимаешь?

Он. И я. Минуты назад давшая твердое слово себе жить днем сегодняшним. И да, – снова трусившая отчаянно. Близость с мужчиной, неизбежно накатывается на меня как лавина, снова манит и пугает.

Для таких, как я, ничего хорошего в этом процессе не могло быть и не было.

Мой бывший… как его там. Как бы муж, ничего не мог с этим поделать. Интимная сторона жизни, то есть, секс, мне был не нужен. Смирялась, терпела, скрипела зубами, мысленно проклиная всех озабоченных мужиков и считала минуты “любви”. Мой первый мужчина не угоманивался, и несколько раз на неделю пытался добиться хоть какой-то взаимности. Я честно пыталась, а потом просто смирилась, считая ромбики на обоях и подавляя зевоту. Ну, фригидна, ну что тут поделать. Каждому как бы свое. Наверное, нужно было освоить науку притворства, знакомую каждой жене. Но я и женой не была. Так, сожительница и “гражданка”, ведь “нам это было не нужно”. Ну да. Когда мы расходились, я даже и не возражала в ответ на его горькие упреки. Недотепа убогая, недоделанная. Принесла ему лишь огорчения (правда, еще кучу научных работ написала, но все это мелочи).

Зачем мне сейчас эти мысли и эти эмоции? Почему вдруг догнали, накрыли?

Я сжалась опять, все вспоминая и заново переживая. А Кот меня сразу же понял, вдруг замерев. Притянул осторожно к себе, прошептал:

– Можно, я просто тебя поласкаю? Это не страшно, всегда есть возможность сбежать и почти не раскаиваться.

– Да. Тебе. Можно все. Понимаешь? – сказала и замерла. Все.

И он тоже замер, Широко мне улыбаясь, как будто ему только что сообщили о выигрыше огромном, или наследстве. На худой конец, сделали генералом.

– Я же воспользуюсь, Люсь. Вероломно. И уложу тебя спать.

– Это жестоко, помилуй. Только не это, пощады прошу.

Мы захихикали с ним, словно дети. Два натуральных придурка, которые даже не могут нормально заняться любовью. Хотя оба очень друг друга хотим.